Правые, 1991 год

     Ицхак Шамир не спешил. На его стороне были абсолютно все позиционные преимущества. Выдержавший сорок ракетных ударов, непричастный ни к какой военной акции, Израиль выглядел в глазах мирового сообщества выигрышно, потому что позволил себе не дать никакого ответа на нападение Садама Хусейна, бывшего в те годы в роли главного чудовища на театре мировой политики. Таков удивительный характер сегодняшнего мирового сообщества - то, что на уровне межличностного общения считалось бы элементарной трусостью, неспособностью за себя постоять и вызывало бы презрение, смешанное с жалостью, на уровне межгосударственных отношений вызывает одобрение, смешанное с восхищением. Но если есть душа народа в каких-нибудь необозримых планах бытия, то тогда, в 1991, году ей был нанесен обидный и незаслуженный удар, её попросту били, держа за руки, под улюлюкание всего квартала. Многие в Израиле глубоко уверены, что наши сегодняшние беды, да и все неудачи мирного процесса есть прямое следствие тех коротких месяцев национального унижения.
     Тем не менее, кроме постыдного тактического выигрыша в результате нашей сдержанности, на мировом театре происходили и иные события. Распался Советский Союз - основной стратегический противник Израиля в предшествующие 30 лет, что позволило множеству стран объявить о дипломатическом признании Израиля. ООН, устыдившись своей нелогичности, и полная нежного желания поощрить Израиль за принятие экзекуции, отменила свою глупую резолюцию, объявляющую право евреев жить в Израиле расизмом. Другими словами, позиция была хороша, ход был за противником, и нужно было терпеливо ждать этого хода.
     Тут мы впервые применяем шахматную терминологию. Сильная сторона правых - позиционная игра, умение ждать, терпение, понимание ситуации, в частности, кого ситуация обязывает к инициативе и почему. В тот момент это проявилось особенно ярко, так как противник был в цугцванге - то есть любые его ходы были проигрышны, а общая позиция просто разваливалась. Ясир Арафат публично поддержал Чудовище. Богатые арабские страны, задетые Чудовищем лично, перестали платить Арафату деньги, бедные арабские страны, принявшие символическое участие в антииракской коалиции, тоже смотрели на него, как на отщепенца. Интифада заглохла, редкие теракты, хотя и были неприятны, но не могли идти ни в какое сравнение с террором федаюнов в пятидесятых и шестидесятых годах или нынешней вспышкой насилия и, в сущности, не оказывали сколько-нибудь заметного влияния на нашу жизнь. Гости из-за рубежа приезжали к нам с радостью и в больших количествах. Еще какое-то время терпеливого ожидания, публичной готовности к переговорам с представителями палестинского населения, поощрения усилий международного сообщества и коспонсоров процесса и, возможно, партия была бы выиграна. Мирный процесс пошел бы совсем по другому сценарию.
     Другой вопрос, смогли бы правые в том составе и при установках 1991 года вести этот процесс или нет? Тонкая позиционная игра тоже должна вестись в рамках какой-то стратегии, достаточно ясной для народа. И когда позиция потребует нашего хода, то есть нашей инициативы, идей и решений, такие ходы должны быть сделаны. Иначе консерватизм ведет к застою, торможению эволюции и, в конечном счете, к такому ухудшению позиции, когда множество возможных ходов будет сильно ограничено. Но такой стратегии не было, ее не было у правительства Шамира, и у предыдущих израильских правительств тоже ("Стратегия"). В народе же горькое чувство бесперспективности политики, не основанной на какой-либо стратегии, нарастало. И когда наступили очередные выборы (они, стоит заметить, как и все последующие, были досрочными) на смену правому правительству пришло левое.

     Левые, 1992 год

     Позиция Израиля летом 1992 года была прекрасной. Но непонимание позиционных преимуществ и неумение их использовать - основной недостаток левых политических сил. Левые в оппозиции всегда критикуют власть за то, что она ничего не делает, либо делает все медленно. Они всегда предпочитают сделать ход сами, даже тогда, когда позиция этого объективно не требует. Основные вопросы, задаваемые критикой слева власти звучат так: " Что следует делать? Что дальше? Что потом?". Ситуации, в которых следует терпеливо ждать, для либерального подхода непереносимы. Сильной стороной левых является блестящий тактический маневр, неожиданный ход, быстрый прорыв. В шахматной аналогии - комбинационная игра.
     Мирный процесс, шаг безусловно правильный с точки зрения прогресса и либерального подхода к политике, но он не двигался в ожидании хода палестинских партнеров. Поэтому критиковать его следовало за недостаточно быстрые темпы, за отсутствие собственной инициативы и т.д. Ицхак Рабин, ставший главой правительства, во время своей предвыборной компании говорил, что может принести Израилю мир за 9-10 месяцев. Способ? Вместо терпеливого ожидания хода противника, левые призывали Израиль сделать ход самому. Мир сейчас! Это было ужасно заманчиво для уставшего от столетнего конфликта израильского народа.
     Для такого мастера позиционной игры, как Ясир Арафат, израильские левые, как партнер, просто подарок судьбы. Вперед, ходите, что вы предлагаете? Признать ООП, как единственного законного представителя арабского народа Палестины? Замечательный ход, это многое меняет, а то у меня как раз не было хорошего хода. Такой примерно внутренний диалог озвучился в покрытой куфией арафатовской голове.
     Это была действительно неожиданная комбинация - сделать ставку не на умеренные местные круги, а на Арафата. Такая тактика привела к быстрому прорыву в израильско-палестинских отношениях. Мирный договор состоялся.
     Но это не был просто мирный договор, не просто блестящий тактический ход, за ним лежала некоторая новая стратегия урегулирования конфликта. В основание ее было положено новое предположение о стремлении к миру обеих сторон, готовых оформить это стремление в соглашение о мирном сосуществовании на основе сложившихся реальностей. Это был огромный риск, так как факт признания существующих реальностей не имел подтверждения с палестинской стороны. Более того, у палестинского руководства всегда была стратегия урегулирования израильско-палестинского конфликта, основанная на поэтапном уничтожении "сионистского образования" на территории Палестины. Доказательств коренного изменения этой стратегии не существовало, в то же время соглашения в Осло мягко ложились на нее как первый этап.
     На фоне абсолютной неизвестности относительно изменения палестинской стратегии, в пространстве произошли необратимые изменения: часть территории перешла под полный контроль Арафата с правом иметь легкое вооружение и несколько десятков тысяч полицейских, палестинский лидер получил полное международное признание и "отпущение грехов". Он стал сильнее, мы - уязвимее. Такова была наша новая позиция.
     Террор не прекратился, более того, по сравнению с до-Ословскими временами, усилился. Лидер палестинцев Арафат, который по логике мирного процесса получил полную возможность с ним бороться и, одновременно, полную ответственность за него, быстро оценил силу своей новой позиции. Он оставил за собой возможность борьбы с террором, полностью отвергнув свою обязанность борьбы с ним ("Я вам не израильский полицейский") и ответственность за его наличие. Террор объявлялся следствием израильской оккупации, и до её полного прекращения не будет возможности его искоренения. Наоборот, организации, отвергающие мирный процесс, будут все более ожесточенно бороться с ним, по мере его продвижения. Левые политики Израиля и европейский либерализм в целом, эту концепцию приняли. Людям, знакомым с историей Советского Союза, это довольно быстро напомнило известное сталинское положение о непрерывном усилении классовой борьбы по мере продвижения к полной победе социализма. Напомню, что миллионы невинных жертв стали следствием этого подхода. Напомню также, что и тогда европейский либерализм принял эту концепцию, фактически санкционировав эти жертвы. В наших палестинах количество жертв пока исчисляется сотнями. Пока.
     Левое правительство Израиля, оказавшись в неожиданной для себя позиции, явно растерялось. Во время подготовки договора в Осло Ицхак Рабин говорил, что первая же пуля со стороны палестинцев автоматически денонсирует соглашение. Простим политикам риторику, она рассчитана на нас, мы ждем слов, лозунгов и решений в большей степени, нежели действий. Остановить мирный процесс, денонсировав соглашения было нельзя. Серьезность этого шага для международной позиции Израиля такова, что даже сегодня, когда стороны практически ведут боевые действия, ни одна из них не хочет объявить о денонсации невыполняющихся соглашений. Тогда каждая новая жертва безжалостного террора объявлялась "жертвой мирного процесса". Очередной лозунг правительства, обосновывающий продолжение мирного процесса, звучал так: "Мы будем продолжать мирный процесс так, как будто нет террора, и будем бороться с террором так, как будто нет мирного процесса". Но борьба с террором это не борьба с террористами, а борьба с террористическими организациями. И между этими понятиями огромная разница. Организации должны быть выявлены и разгромлены, то есть их активные члены посажены в тюрьму, средства реквизированы, на источники их поступления наложен запрет, агитация и пропаганда идеологии этих организаций запрещена. Когда же эти террористические организации находятся на неподконтрольной тебе территории, не остается другого выхода, как действовать против властей этой территории. То есть борьба с террором означала уже тогда борьбу с Арафатом и автономией, а это не лежало в русле мирного процесса. Две части знаменитого лозунга оказались явно противоречащими друг другу. Поэтому никакой борьбы с террором не было, а самые напряженные защитные мероприятия, конечно, дают незначительный результат.
     Так впервые была обнаружена существенная слабость нашей новой позиции, при которой за действия против нас террористических организаций никто не берет ответственность, ни Израиль, ни Палестинская автономия, и никто с ними не борется, не имея возможности или намерения.
     Даже если бы Рабин не был убит, левые все равно проиграли бы выборы. Беспомощность народ никогда не прощает своему правительству. По сути дела Ицхак Рабин и был единственной трагической жертвой мирного процесса. Его убийца был правым экстремистом, что лишь усилило уже довольно слабые позиции левого движения.
      Разница в способах действия правых и левых экстремистов тоже очень существенна. Правые экстремисты считают, что народ изначально прав и достаточно умен, а левые лидеры тянут его не туда, поэтому их следует устранить и все будет в порядке. Что и сделал Игаль Амир, убив Рабина. Левые экстремисты считают, что заблуждается как раз сам народ и его любым способом, обманом, хитростью, политическим маневром, силой следует затащить "к счастью", а он потом спасибо скажет. Так поступило правительство Рабина, переманив одного депутата из правой партии в левый лагерь за должность заместителя министра с полагающимися на ней материальными благами. И этот голос человека, попавшего в кнессет волей право настроенных избирателей (он был депутатом от одного из крайне правых партийных списков), стал решающим, склонившим чашу весов в пользу ратификации соглашений Осло. Вот уж действительно - ничто, добытое обманом, не может принести пользы.
     На наших дорогах уже с год назад появились автомашины с наклейками: "Преступников Осло - к ответу". Сейчас, зная результат, можно задаться вопросом: было ли это ошибкой, или, действительно, преступлением? Трудно сказать. В историческом масштабе политические ошибки левых всегда выглядят как преступление, правых - как глупость.

     Правые, 1996 год

     Беньямин Натаниягу пришел к власти в результате победы на выборах, которой предшествовала необычно сильная волна террора, арабы- самоубийцы взрывали себя в автобусах, в кафе и иных людных местах. Позиция, доставшаяся ему в наследство, была необычайно тяжела. Были подписанные, но невыполненные, договора (например, по Хеврону), действовал договор Осло, предусматривающий поэтапное проведение переговоров, и на повестке дня стоял третий этап соглашения, требующий передачи автономии существенной части территории. Все это следовало выполнять. Легитимация Арафата привела к фантастическому росту его популярности в мире. Политическое убийство Рабина, лауреата нобелевской премии мира, лидера мирного процесса привело к канонизации его имени и освящению его идей. Таким образом, в цугцванге оказалась теперь уже наша страна. Всякая задержка с выполнением подписанных соглашений или с проведением переговоров вызывала серьезное международное давление. Всякое действие в этом направлении приводило к ухудшению общей стратегической ситуации страны. Биби пошел вперед максимально медленно, упираясь, все время действуя на грани тотального осуждения перевозбужденным церемониями мировым сообществом. Внутри мощная оппозиция потрясала страну пропагандистскими компаниями под общим лозунгом "Мир - сейчас", аппелируя к "политическому наследству" Рабина. С идеями трагически погибших политических деятелей, верны они или нет, чрезвычайно трудно спорить. ("Вернуться в 95 год..." ).
     Основной аргумент, используемый в сегодняшних спорах о судьбах мирного процесса лидером левых и инициатором процесса Осло нобелевским лауреатом Шимоном Пересом, заключается в том, что во время правления Натаниягу было потеряно драгоценное время, и если бы не это, то уже был бы мир. Так ли это?
     История не знает сослагательного наклонения, эксперименты в ней невозможны. Доказательства с уровнем строгости, принятом в естественных науках, отсутствуют. Что мы можем противопоставить этому утверждению? Только то, что стратегия Арафата не предусматривала завершения мирного процесса на базе сложившейся реальности. Этот факт получил несомненные, с точки зрения исторической науки, доказательства во время правления Эхуда Барака, когда в решающий момент палестинцами были выдвинуты требования о полном признании права палестинских беженцев на возвращение в пределы территории Израиля. Их базовая позиция стала основыватся на ситуации 1948 года, любой отход от которой объявлялся компромиссом. Следующим этапом, как это можно предположить, будет требование возврата к ситуации 1916 года, до есть до декларации английского лорда Бальфура, пообещавшего от лица Её Величества, владеющей территорией всей Палестины, создать на ней национальный очаг для евреев. Справедливость - понятие в историческом плане несуществующее, так как у каждой из сторон всегда есть возможность найти в истории такой период, который несомненно оправдывает ее устремления. Только признание существующих реальностей, сложившихся под влиянием существовавших в прошлом международных норм, может служить базой для принятия геополитических решений, основанных на этике настоящего времени. Подходить с меркой сегодняшнего дня к деяниям пятидесятилетней давности бессмысленно. Иначе следует отдать под суд руководителей европейских государств, выдавших после войны советских военнопленных сталинскому режиму. На верную смерть.
     Если бы Натаниягу не "потерял время" в 1996-1999 годах, а действовал в соответствии с планом правительства Переса, то интифада Эль Акса началась бы не в сентябре 2000 года, а примерно на три года раньше. Палестинская автономия при этом контролировала бы в полтора раза большую территорию.
     Беньямин Натаниягу в бытность свою главой правительства совершил немало политических просчетов, но во взаимодействии с Арафатом он действовал терпеливо и осторожно с использованием всех возможностей его крайне слабой позиции. К чести этого политика, которого еще ждет возвращение на высший государственный пост, он эту позицию не ухудшил.
     Одним из защитных маневров Натаниягу было требование от Арафата скрупулезного выполнения договоров, причем таких пунктов, предусмотренных соглашениями в Осло, которые для него были заведомо невыполнимы. Например, сбор незаконного вооружения, прекращение антиизраильской пропаганды, сокращение полиции до оговоренной численности и так далее.
     Но комбинационная игра - не самая сильная сторона правых, поэтому несмотря на кажущийся сильным ход, бесподобный мастер позиционной игры Ясир Арафат нашел ответ. Он выжидал. Имея сильную позицию, не обязательно поддаваться на тактические уловки противника. Им было принято во внимание, что международное сообщество при оценке взаимоотношений сторон имеет некую шкалу ценностей, в соответствии с которой выносится суждение и принимается политическое решение. Так, если предварительным условием для выполнения более важного пункта соглашения (с точки зрения сообщества) является требование к другой стороне о выполнении ею менее важного пункта, то виновной объявляется не та сторона, что препятствует продвижению процесса, а та, что обязана к выполнению более важного пункта, и на неё будет оказываться давление. Так передача дополнительной территории Палестинской автономии, как процесс, сокращающий объемы израильской оккупации, был объявлен более важным, нежели все предварительные требования израильской стороны, аккуратно внесенные в соглашение "Уайт Плантейшн" и подписанные Арафатом. "Дадут - получат", объявил Биби, и думал, что нашел хороший тактический ход. Излишне напоминать читателю, что немедленно после прихода к власти левого правительства Арафат получил все, не выполнив ни одного пункта соглашений в Уайт Плантейшен.
     С другой стороны, этот маневр, содержащий риск ухудшения позиции Израиля, мог привести к падению правого правительства и приходу к власти левых сил. Двойной риск. Но подписание соглашения и принятие этого риска было для Натаниягу в той позиции неизбежным. Цугцванг.
     Депутаты Кнессета не обязаны отличаться политическим предвидением, и те, которые не обладают таким качеством, имеют, тем не менее, все права. На что рассчитывали крайне правые фракции, сваливая правое правительство? На то, что Натаниягу вновь придет к власти в результате выборов? Для меня это непредставимо. Ошибка правых и здесь, как всегда, выглядит как законченная глупость.

     Левые 1999 год

     Эхуд Барак был лидером левых, но казался правым. ("Правее всех своих избирателей"). Два элемента следует добавить к анализу, сделанному тогда в статье. Во-первых, Барак вел за собой почти лево-экстремистское правительство (Бен Ами, Бейлин, Сарид, Рамон были на ключевых постах), что на решающих этапах его каденции определило поведение страны в целом, в полном соответствии с русской поговоркой "Назвался груздем - полезай в кузов". Во-вторых, - его характер. Эхуд Барак - победитель, прошедший замечательную школу специальных подразделений израильской армии, блестящий тактик, способный продумывать и осуществлять дерзкие и рискованные комбинации. Много интересного можно прочитать о нем в изданной перед выборами его биографии (Илан Кфир и Бен Каспит "Израильский солдат номер один").
     Каждый из нас старается использовать свои сильные стороны для решения проблем, не исключение и Эхуд Барак. Его комбинация была рискованной и блестящей по замыслу и исполнению ("Карты на столе"). В Кэмп Дэвиде Арафат был загнан в угол. Никогда не забуду его отчаянное кругосветное путешествие по 20 странам мира сразу после его отказа от предложений Эхуда Барака и президента Клинтона. И нигде он не получил поддержки.
     Риск же комбинации заключался в том, что слишком много фигур Барак одновременно оставил под ударом: долина Иордана и цепочка высот стратегического назначения необратимо отходили к Палестинской автономии, хотя и не сразу, Иерусалим должен был быть разделен, создав возможность приближения террористических баз буквально к порогу дома полумиллиона еврейских жителей Иерусалима и к самому сердцу Израиля, Кнессету. Старый город почти целиком, в том числе и храмовая гора, должны были перейти под мусульманское управление, что стерло бы абсолютно все следы еврейской истории в этих местах. Трансфер евреев с мест их проживания оценивался в десятки тысяч человек, но главное, Израиль формально признавал право беженцев на возвращение хотя и с ограниченной квотой при его реализации, что открывало необъятных размеров дыру для постепенного превращения еврейского государства в двунациональное и затем в арабское ("Национализм и космополитизм"). Между прочим, принятие Арафатом этих жертв не обязательно означало выигрыш партии Бараком (то есть полный мир), но обязательно влекло значительное усиление позиции Арафата с огромными трудностями для нас в случае конфликта. Как сказал бывший министр иностранных дел России Примаков: "Намерения в политике есть фактор переменный, а территории - фактор постоянный". Ну что же, политический риск есть практически абсолютная прерогатива левых, со всеми результатами этого, хорошо известными нам по двум поговоркам: "Кто не рискует - тот не пьет шампанского" и "Кто не рискует - тот в тюрьме не сидит". Хорошо хоть, что решать, оправдан риск или нет, в рамках демократии доверено нам, избирателям.
     Сразу после сокрушительного поражения на выборах, было модно обвинять Барака в том, что случилось осенью прошлого года. Сейчас голоса его обвинителей звучат заметно тише. Время понемногу ставит все на свои места. В конечном счете мы судим о политическом деятеле по его делам, а о делах - по их результатам. Барак не ошибся - он рисковал, он жертвовал, но жертва принята не была, в целом же комбинация привела к значительному улучшению позиции Израиля летом 2000 года. Он довел до конца процесс Осло, показав всем его неосуществимость, ложность всей стратегии Переса- Рабина и снял куфию с истинных намерений Арафата. После каденции Барака невозможно утверждать, что проблема в настоящем её варианте имеет политическое решение ("Для танго нужны двое"). Арафат еще может какое-то время продолжать морочить голову американцам и европейцам, но не израильскому народу. Мы не сейчас, а летом, после Кэмп Дэвида поняли, что мира с палестинцами через Арафата не будет. И не потому только, что он "злодей". Просто он представляет здесь не палестинское население, изрядно настрадавшееся и в целом имеющее стремление к миру, а панарабскую или даже исламскую цивилизацию, намерения которой не носят столь сиюминутного характера ("Война миров").
     Пора было думать над новой стратегией.

     Правые 2001 год

     Ариель Шарон пришел к власти под аккомпанемент очередной попытки левого правительства затащить народ к светлому будущему силой. Я имею в виду переговоры в Табе, которые велись тогда, когда не было ни малейшего шанса на ратификацию соглашения кнессетом или иное законное одобрение их результата (например - референдум). Расчет левого правительства был на то, что будучи подписаны, соглашения (любые) вызовут такую поддержку в безразличном к судьбе Израиля мире, что попытка их не ратификации приобрела бы смысл международного демарша. То есть вновь - силой и хитростью в светлое будущее.
     Позиция Израиля осенью 2000 года ухудшалась с каждым днем. Волна чудовищного насилия, перекинувшаяся и на территории компактного проживания арабского меньшинства в Израиле, захлестнула страну. Расчет Арафата был на большое число жертв среди палестинцев, что должно было перевернуть нежелательную для него оценку общей ситуации международным сообществом. И перевернуло. Израильская армия по сравнению, например, с российской в Чечне, воюет "в белых перчатках". Но это не помогает. Апофеозом реакции мирового сообщества был вопрос президента Франции к нашему главе правительства: "А почему это так мало израильтян гибнет?" Увы, мировая справедливость проста, как арифметика начальных классов. Когда нас стало погибать больше, в разразившихся страшных терактах в дискотеках, кафе, автобусах, на остановках... тогда Европа к нам смягчилась.
     Победив на выборах с ошеломляющим преимуществом, Шарон сделал лишь один ход: он поставил условие для мирных переговоров, заведомо невыполнимое для Арафата и трудно отвергаемое мировым общественным мнением - прекращение насилия. Ошибка Натаниягу была учтена. Дополнительно был установлен критерий прекращения, для того, чтобы не дать могущественному стратегу и комбинатору очередной раз провести весь мир и израильтян: один день без насилия, за которым последует еще шесть, составив неделю, за которой последуют еще три недели. Месяц непрерывной тишины. И все. Шарон даже готов начать переговоры на седьмой день, но этот компромисс не понадобился. Обеспечить шесть дней без убийств израильтян Арафат не может.
     Установление этого положения позволило Шарону пойти на следующий важный политический шаг - создание правительства национального единства. Так что заголовок раздела не совсем точен. От своих коллег-либералов он потребовал лишь одного - безоговорочной поддержки этого ключевого принципа своей политики. Далее он сжал зубы, набрался терпения, и стал ждать. Погибло множество наших граждан, страшные террористические акты потрясли все крупные города страны, но Шарон ждал. Ход был за Арафатом. Экономика Палестины разрушается, но медленно и как бы естественным путем, огромных жертв среди палестинского населения нет, но террористы неуклонно отстреливаются и отлавливаются в максимально возможных количествах. Тотального столкновения вооруженных сил тоже нет, но израильская армия держит постоянно ключевые позиции вокруг палестинских анклавов. Все действия, предпринятые Арафатом, до сегодняшнего дня не принесли ему результатов - ни обращения в международные организации, ни усиление террора, ни его временное ослабление, ни требование международного вмешательства, ни обвинение Израиля в нарушении соглашений - ничто. Мировое сообщество не может признать, что прекращение насилия есть пункт меньшей важности, чем любое требование палестинского лидера. Такая тактика привела к тому, что ситуация постепенно стала улучшаться.
     В позиционной борьбе надо уметь использовать слабости противника, не раскрывать ему своих намерений и ждать его хода, тогда, когда это выгодно тебе. В шахматах проще, там противники обязаны ходить строго по очереди, в политике такой строгости в правилах нет. И вот уже Перес, левая оппозиция, европейские либералы просят, требуют, настаивают чтобы ход вновь сделали мы. Но что звучит особенно вызывающе, так это обоснование этой необходимости, мол у Арафата нет хорошего хода, так что не надо заставлять его делать плохие. Получается ситуация, которую любой здравомыслящий человек определит как нонсенс:
     - Если Арафат не прекращает насилие, потому что не способен, то нет смысла иметь с ним дело, а следует принять стратегию его постепенной делигитимации и устранения с политической арены. Любое соглашение с ним не прекратит насилия, то есть не достигнет цели в соответствии с формулой "Мир в обмен на территории". Для переговоров следует подождать прихода к власти других сил.
     - Если Арафат не прекращает насилие потому что не хочет, то, вновь, нет смысла вступать с ним в переговоры, по крайней мере до тех пор, пока он не захочет.
     Новой стратегии Ариель Шарон нам не предложил. Правый лагерь вообще в меньшей степени способен к выработке стратегии, возможно потому, что стиль его коллективного мышления существенным образом опирается на опыт, а не на предвидение. Зато новая стратегия сегодня вновь рождается в недрах полуразрушенного левого политического направления, её вдохновителем является Эхуд Барак, Хаим Рамон и некоторые другие деятели партии Авода. Суть этой стратегии - одностороннее разделение. Осуществимо это или нет, может ли такая стратегия принести мир стране или хотя бы заметно улучшить ее положение, вопрос не для этой статьи. Здесь мы подводим предварительные итоги.