Сергей Либертэ

Размышления о прогрессе


      Ступени каждой в области познания
     Ответствует такая же ступень самоотказа...
     М.Волошин, Из цикла "Путями Каина"

     Идея прогресса и есть та путеводная нить, вслед за которой человечество безоговорочно идет уже более двух столетий. Прогресса во всем, в науке и технике, в социальном устройстве общества и его морали. Идея привлекательная, поскольку предполагается, что прогресс, развитие, движение вперед по всем направлениям совершается в интересах общества, его позитивного развития в целом. Это так, но только на первый взгляд. Потому что дальше перед нами встает вопрос: "А готово ли общество в своем сегодняшнем состоянии к этим переменам? Готово ли оно принять новую общественную структуру и систему ценностей? Готово ли оно правильно использовать новые технические и научные достижения?" И ответы на эти вопросы, мы теперь уже это знаем, далеко не всегда положительны. И тогда научные и технические достижения используются во зло, новые общественные и государственные структуры наполняются не свойственным им содержанием, моральные ценности беззастенчиво профанируются, то есть упрощаются (теряя всякий смысл) до уровня, который общество способно понять. И тогда прогресс превращается в "прогрессорство" - термин, употребляемый для обозначения насильственных изменений в обществе, к этим изменениям не готовом. Именно насильственных, потому что само общество никогда не создаст не понятные ему государственные структуры, не "выдумает" чуждых моральных ценностей и спокойно пройдет мимо эпохальных открытий, не сообразив, что это может дать ему.
     Термин "прогрессорство", если я не ошибаюсь, появился впервые в творчестве советских писателей-фантастов А. и Б. Стругацких. В повести "Трудно быть богом" описана попытка прогрессорства, совершенная будущими земными учеными института "Эксперементальной истории" на некой далекой и весьма отставшей в развитии планете. Этот литературный прием позволил авторам осмыслить, как общество отнесется к новому и прогрессивному, что входит в его жизнь, если эти перемены оно не способно принять и даже понять. Эта же тема была развита в их повести "Обитаемый остров". Однако у нас на Земле до сих пор нет института эксперементальной истории, хотя, глядя на саму историю человечества, порой кажется, что кто-то с невидимой и далекой планеты Х ставит на нас безжалостные исторические эксперементы. Да, жестокие и безжалостные, так как попытки навязать обществу несвойственное ему государственное устройство, общественные ценности, идеалы, разрешить использовать не им добытые плоды научно-технического прогресса никогда это общество до добра не доводят. В конечном счете оно деградирует, сея зло в своей среде и окрестностях.

     "Россия во мгле"

     Пафосом жизни российского общества в начале прошлого столетия была суровая борьба за создание нормальных условий существования. Либеральные идеи партии коммунистов были направлены на создание совершенного общества, свободного от угнетения, уважающего права личности, обеспечивающего достойные условия существования всем его членам. Светлым идеалом в мечтах основоположников идей виделся город Солнца, описанный в одноименном романе Томмазо Компанеллы. Однако чем дальше от образованных основоположников уходила идея, тем больше она профанировалась. Неуклонно расширяясь в потоке революционного движения, волнами расходясь по замшелой российской глубинке, идея овладевала массами в таком сниженном варианте, что наиболее честные из первого эшелона ее последователей отказались от нее в пользу более спокойного, медленного и естественного пути развития общества. Так родилась европейская социал-демократия. Там же, на одной шестой части суши нашей планеты, как на полигоне института эксперементальной истории, развернулась драма прогрессорства.
     Для построения совершенного общества, или говоря менее обязывающим языком, для повышения эволюционного уровня общества, понадобилось повысить эволюционный уровень его членов. Этот процесс получил рабочее название "Воспитание нового человека". Но это оказалось непросто, так как этот уровень, то есть система ценностей и мораль каждого отдельного человека, не может быть ему навязан. Он должен быть достигнут. Но идея, овладев массами и став вполне материальной силой, уже вершила перемены. Остановить процесс стало невозможно. И если для осуществления идеи нужен новый человек, то он будет создан из старого материала с помощью тотальной системы его воспитания и переделки. Таковы неисповедимые пути процесса профанации идеи до уровня актуального состояния общества. И вот тогда идея построения совершенного общества, лишенного эксплуатации и основанного на равенстве и братстве людей, привела к построению общества, основанного на равенстве всех в бедности с совершенной системой подавления личности. То есть вместо ожидаемого повышения общего эволюционного уровня произошло изменение акцентов на имеющемся уровне общества, а в последующем и его снижение. Глядя на это безобразие, невольно вспоминается, что "Благими намерениями вымощена дорога в ад".
     Идеологи коммунизма, кстати, интуитивно чувствовали эту опасность, указывая на необходимость внедрения социалистических идей в наиболее развитых странах. Однако стран, достаточно подготовленных для восприятия этих идей, тогда не было вообще, к тому же для большинства революционеров оказался сильнее великий соблазн эксперимента в истории .
     Профанация пожалуй и есть ключевое слово прогрессорства, поскольку именно искажение, извращение и даже опошление первоночальных идей сопутствует прогрессорству в отличие от прогресса. Прогрессом для человечества было введение всеобщего прямого и равного избирательного права, установление парламента, как органа народного представительства, разделение властей с целью их взаимной подконтрольности, свобода печати, собраний и многое другое. Но вспомните до какой степени были опошлены все эти идеи в приснопамятном Советском Союзе! Складывалось такое впечатление, что все эти понятия продолжали жить, хотя и в опошленном состоянии, только потому, что необходимо было как-то сохранять связь с первоначальной Идеей, освящавшей жестокий исторический путь по ее достижению. В действительности для этих понятий не было места в том мире, а ими обозначаемые элементы имели принципиально другое содержание.

     Третий мир

     Та цивилизация, что мы описали, определялась в те времена как второй мир или цивилизация социалистических стран. Потому что первым миром оставался мир, идущий по главной эволюционной дороге, то есть мир прогресса, а не прогрессорства, западная цивилизация. Между этими мирами существовало известное противостояние, считалось, что оно носит идеологический характер, а я бы определил его, как эволюционное противостояние. Действительно, на западе никогда не руководствовалась определенной идеологий в том понимании этого слова, какое вкладывалось в него в социалистических странах. С другой стороны, и в Советском Союзе официальная идеология превратилось в догматическое учение без последователей. В то же время эволюционные уровни цивилизаций расходились все больше, становясь уже заметными с обеих сторон железного занавеса.
     Но был и третий мир. Вначали эти страны называли неприсоединившимися, имея ввиду заключенные внутри цивилизаций военные союзы. Затем этот термин заменился на более адекватный - третий мир. Конечно не следует основываться на классификации, некогда принятой в ООН, и не зачислять страны, примыкающие к западной цивилизации в третий мир только на том основании, что они никогда не входили в военные союзы, как например страны Латинской Америки. Третий мир составляют в основном страны, бывшие некогда колониями и получившие независимость в течении двадцатого века.
     Конечно, колонизация была насилием над народом. Не только в том прямом смысле, что колонизаторы не всегда были "вежливы", но главным образом в том смысле, что они принесли колонизованным нациям не понятный и не доступный для них мир своей цивилизации. То есть основным насилием над народом в историческом аспекте было собственно прогрессорство. Под игом колониализма жить было можно, колонизованные народы ускоренным темпом развивались, впитывая и профанируя новые понятия и ценности под руководством колонизаторов. И хотя движущей силой метрополий был вполне эгоистический интерес, тем не менее эти метрополии не были лишены чувства ответственности, в какой-то степени воспетого Р.Киплингом. Тем не менее, настал час освобождения, и перед несчастными народами, естественное развитие которых было насильственно прерванно, возникли серьезные проблемы. Приходившие к власти политические движения, ввиду полной невозможности возврата истории, вынуждены были копировать общественные системы колонизаторов, активно вводя в обиход понятия и нормы, которые народ не мог еще ни воспринять, ни, тем более, наполнить адекватным содержанием. Единственной альтернативой был второй мир, разрыв в эволюционных уровнях с которым был меньше. К тому же социалистическая цивилизация предлагала с виду как бы те же самые понятия, но уже спрофанированные и потому легче воспринимаемые народами освободившихся стран. Так во многих странах третьего мира возникли парламенты советского типа, советская избирательная система с привычными стопроцентными результатами выборов, права человека уровня развитого социализма, жестко контролируемая свобода прессы и так далее. Но разница между вторым и третьим миром в уровне развития все же существовала, потому и эти понятия пришлось дополнительно упрощать и опошлять для местных особенностей, например включая в "демократию" клановый (племенной) характер общественного устройства, наследственно-избираемое президентство и так далее. Сирия, Ирак являются типичными примерами, да и Египет недалеко.
      В некоторых странах делалась попытка возврата на прерванный эволюционный путь. С этой целью восстановливалась абсолютная монархия, и просвещенный западной или социалистической цивилизацией монарх начинал проводить реформы, руководствуясь эволюционным уровнем подданных. Правда терпения у монарха обычно не хватало, и реформы шли слишком быстро, то есть насильственно для народа. Результатом такого прогрессорства был революционный переворот (Афганистан, Иран). После этого в стране устанавливался такой общественный строй, который большинство народа понимало и принимало, со всеми его установлениями и ограничениями. Например, вору следует отрубать руку, женщину за прелюбодеяние нужно побить камнями и многое другое. Изменение представлений о роли наказания, его цели и соответствии тяжести проступка требует длительного пути развития. Первый отрезок этого пути народ должен пройти для того, чтобы просто прийти к пониманию словосочетания "права личности", а оттуда будет уже не так далеко до решения вопроса, является ли прелюбодеяние преступлением вообще?
     Попытки заимствования ценностей западной цивилизации не могли быть удачными. Слишком велик был разрыв. Ни народы, ни (к сожалению) их руководители и общественные деятели не способны понять систему ценностей этой цивилизации - жестокая профанация неизбежна. Пожалуй только Индия, народ которой воспитан на очень высоких духовных ценностях древних и могучих религиозных систем субконтинента, оказалась способна воспринять эти идеи без существенных профанаций.

     Общий язык

     При таком различии эволюционных уровней перед человечеством встает проблема общения. Если одно и то же слово, например - парламент - у разных стран и народов выражает столь различные понятия, то можно ли это слово употреблять в разговоре? Можно ли пользоваться в дискуссиях словосочетанием "права человека", если за ним скрываются почти противоположные ценности? Недавно я смотрел по ТВ беседу западного журналиста с одним пакистанцем, светским, судя по одежде. Речь шла о демократических свободах, и журналист упрекнул собеседника в том, что мусульманские женщины обязаны ходить в чадре и следовать многим другим жестким ограничениям. На что был дан дословно такой ответ:
     - Вот вы говорите о правах. Ну а если человек не хочет, чтобы женщина открывала свое лицо! У него что, нет такого права?
     Скажите, является ли такая дискуссия продуктивной? Могут ли стороны прийти к некоторому совместному пониманию проблем? Есть ли у них, в конце концов, общий язык для данной беседы?
     Не так давно в Южноафриканской республике, в городе Дурбане, состоялся конгресс ООН против рассизма. Проблема рассизма остро стояла перед человечеством в прошлом, когда западная цивилизация, сама находившаяся еще на не слишком высоком уровне развития, открыла для себя практически первобытный мир Африки, где к тому же жили люди иного цвета кожи. Этот факт, кстати, здесь является случайным. Если бы эти люди были бы такими же белыми, как европейцы и американцы, но столь же отсталыми в своем развитии, как те африканские негры, процесс был бы почти таким же, ибо он определялся не иным цветом кожи, а не слишком высоким уровнем развития тогдашней западной цивилизации. Тем не менее раса была иной, и это дало основания для построения концепции о биологической неполноценности людей с иным цветом кожи. Первая такая концепция была выдвинута в середине девятнадцатого века французом Ж.Гобино. Он, кстати, ранжировал расы и народы в своей концепции, поставив на первое место арийские народы, затем по нисходящим биологическим возможностям, иные народы белой расы, например славянские. В конце списка были семитские народы (то есть евреи и арабы), а потом расы с иным оттенком цвета кожи - желтоватым, красноватым или черным.
     Существует ли расизм сегодня? Безусловно. Нет страны, как Германия тридцатых годов, которая объявила бы эту концепцию национальной, но в душах людей скрывается в латентной форме вирус расизма.
     - А ты бы отдал свою дочь замуж за негра? - это коронный вопрос современного расиста, уверенного, что на таком личном уровне все являются расистами. Как отвечать на такой вопрос? Действительно, можно ли создать союз с человеком иного цвета кожи, проще говоря с негром? С таким негром, как Колин Пауэл или Эди Мерфи, с такой негритянкой как Кондолиза Райз или Наоми Кэмбл? Конечно. Почему бы людям одного эволюционного уровня не вступать в брак вне зависимости от цвета кожи? Они это, кстати, и делают. Мезальянсом в современном мире является брак людей стоящих на существенно разных ступенях развития, а вовсе не людей разного цвета кожи или имущественного положения. А именно мезальянс был и остается тяжелой проблемой построения партнерства. А цвет кожи давно уже не следует ассоциировать с эволюционным уровнем человека напрямую. С этим уровнем скорее ассоциируюется страна его проживания.
     Вот где находится проблема расизма сегодня, вот на что следует потратить усилия и средства ООН и для этого необходима большая просветительская работа в наиболее развитиых странах западной цивилизации. Америка, кстати, уже несколько десятилетий делает титанические усилия в этом направлении, достойные всяческого уважения.
     А что стало предметом дискусии в Дурбане? Два вопроса, один - это попытка африканских негров получить компенсацию от правительства США за годы рабства их предков. Странная постановка вопроса, африканские негры не были рабами, рабами были предки Наоми Кэмбелл и Кондолизы Райз, но эти уважаемые женщины, равно как и миллионы других граждан США с таким же цветом кожи, компенсации не требуют. Другими словами, само понятие расизма и проблем с этим связанных представителям этих стран и организаций неведомо, зато очень хорошо ведомы способы вымогания денег у западной цивилизации с помощью эксплуатации непонятных и чуждых им самим понятий, на которые западное общество "почему-то" болезненно реагирует.
     Второй вопрос - это попытка обвинить Израиль в расизме. Это тоже нонсенс, но не потому, что в Израиле нет людей с вирусом расизма - их не больше и не меньше, чем в Англии, Франции, Италии, Германии, США и любой другой западной стране. А потому что израильско-арабский конфликт не имеет отношения к расовым проблемам (оба народа находятся на одной и чрезвычайно низкой ступени в рассовой теории француза Гобино). В его основе с первого дня существования страны и до сих пор непризнание права Израиля на существование со стороны арабов Палестины в частности и всех остальных арабов вообще. Насилие, инициатором которого в течение всего хода конфликта являются арабы встречает адекватную реакцию. Есть жертвы, но они не являются жертвами расизма, ни арабского, ни израильского. Для обозначения характера данного конфликта подходит слово национальный, территориальный, но ни в коем случае не рассовый. Хорошо понимая характер конфликта, Израиль, например, никогда не обвинял арабов Палестины в антисемитизме. Антисемитизм в какой-то форме все еще существует во многих западных странах, но к арабо-израильскому конфликту это понятие, как и расизм, не имеет никакого отношения. Кстати, полное и искреннее признание права Израиля на существование со стороны арабов, по моему мнению, приведет к разрешению конфликта в исторически очень короткий срок.
     Как же объяснить это все? Злой волей или глупостью большинства участников конференции? Нет - просто в данном случае мы вновь видим несоответствие понятий. И если в системе понятий западной цивилизации расизм - есть теория биологической неполноценности и в конечном счете природного неравенства рас, то в цивилизации третьего мира такого понятия просто нет, указанная теория неизвестна широким массам, а расовых проблем не существует. Есть похожие проблемы религиозной нетерпимости, и они знакомы каждому мусульманину (противопоставление мусульманин - неверный), но они никого в том мире особенно не волнуют, так как общий эволюционный уровень развития той цивилизации еще не предполагает актуализации этих проблем.
     Так есть ли о чем говорить? Есть ли тема для обсуждения этого вопроса с теми, кто не понимает его существа? Может быть желательным было бы собрать форум представителей западной цивилизации и там обсудить, как и что нужно сделать для уничтожения латентной инфекции в душах людей этих народов?
     Не только разобранные примеры, но и почти все, что является предметом общественных дискусий между странами западной цивилизации и третьего мира основано на понятиях, наполненных различным содержанием. Возьмем актуальнейший сегодня пример - террор. Слово имеет французское происхождение и при переводе на любой язык получает значение "страх, ужас". То есть терроризм - это действия, целью которых является наведение страха и ужаса на людей под угрозой расправы. И все. Терроризм, как способ действия, может преследовать различные цели, например, вымогательство, борьба за национальную независимость, построение коммунистического общества и другие. В любом случае, какова бы ни была цель, террор есть насильственные действия, убийства, захваты заложников и иные виды насилия против граждан с целью создания атмосферы страха. При этом, как ни странно это для западного человека, но сами убийства невинных граждан, против которых так восстает наше общество, являются, по сути, побочным эффектом. Цель террора - создание тотальной атмосферы страха. Западная цивилизация отвергает террор, как моральную установку, третий мир - нет. Это связано с одной существенной разницей между цивилизациями, в третьем мире, ввиду его низкого уровня, цель оправдывает средства, а в западной цивилизации это - пройденный этап, и уже есть абсолютно непременимые по моральным соображеним средства. Когда мы говорим о терроре, то подразумеваем его неприемлемость для любых целей, но в рамках парадигмы стран третьего мира это не так. Поэтому сейчас мы наблюдаем попытки этих стран использовать слово террор (за которым, я повторю, скрываются насильственные действия против случайного контингента лиц с целью создания атмосферы страха) с различными прилагательными: оправданный террор, допустимый террор и так далее. Другими словами, в рамках их моральных концепций, есть ситуации, при которых убийство случайных лиц с целью создания атмосферы страха - оправдано и допустимо. Это - нонсенс. Дискуссия невозможна.
     Наглядный пример профанации пару месяцев назад был показан по израильскому ТВ. Это был отрывок из выступления одного из лидеров организации "Хизбалла". Система ценностей западной цивилизации полностью отрицает убийство не совершивших преступления, не воюющих лиц. Так называемых "невинных граждан" - оборот, прочно вошедший в обиход. В правилах военных действий, негласно установившихся в последние лет десять- пятнадцать, предполагается, что эти действия должны быть направлены против солдат или иных военных формирований, а также объектов военного назначения и должны приниматься все возможные меры к тому, чтобы иные лица не пострадали. Из всех этих сложных построений легко можно заключить, что убивать можно, но только солдат врага. Упомянутый лидер, профанируя не доступную для его понимания моральную норму, в своем выступлении сказал примерно так: "Убивайте сионистских солдат, убивайте мужчин - они солдаты запаса, убивайте детей, они вырастут и будут солдатами, убивайте женщин - они рожают солдат!".
     Еще один пример. Западная цивилизация на своем сегодняшнем уровне чувствительна к жертвам мирных жителей. Зная это, военачальники Хизбаллы и Талибана размещают свои стрелковые и артеллерийские позиции в гуще гражданского населения. Им подобная моральная норма непонятна, но поскольку она существует у врага, следует ее использовать для получения преимущества. Мне вообще использование этими обществами непонятных, чуждых им понятий в манипулятивных целях чем-то напоминает условный рефлекс. То есть если поставить зенитную установку на деревенском рынке, то она сохранится, хотя и не ясно почему. Кстати, вряд ли им пришло бы в голову сделать такой шаг во время второй мировой войны. В те времена ни одна из воюющих сторон не позаботилась бы о сохранности рынка или деревни. То есть условный рефлекс не сформировался бы.
     Увы - все это результат прогрессорства, проделки "института эксперементальной истории планеты Х". Современный мир уже страдает от того, что страны низкого эволюционного уровня используют не ими разработанные технические достижения, не ими сделанные научные открытия. Талибы, в соответствии со своим эволюционным уровнем, должны быть еще на стадии войны саблями с использованием лошадей и ослов в качестве средств передвижения. А мы, видимо следуя безответственным теориям указанного института, дали им в руки "Стингеры" и Т-55.
     Прогрессорство создало для человечества трансцендентную проблему: невозможно насильственно ускорить развитие этих народов и невозможно насильственно понизить доступ этих народов к нашим техническим достижениям. Трансдентность проблемы означает ее неразрешимость на данном уровне развития общества. Для ее решения человечеству необходимо будет сделать большой шаг вперед, или его насильственно заставят сделать шаг назад. Действительно, эту проблему можно было легко решить уровнем ниже, вспомните решение И.В.Сталиным проблемы чеченского террора, и возможно будет решить на следующем уровне, когда человечеству в целом удасться туда подняться. Но это не просто, коварный Люцифер, как всегда, всеми силами препятствует прогрессу. Собственно понижение эволюционного уровня западной цивилизации и есть основная, стратегическая цель террора.

Размышления о прогрессе (Часть 2 - Эзотерический аспект)