Сергей Либертэ

              Израиль

             Турки, арабы и персы, но и евреи. Именно таков полный состав этой экосистемы сегодня. То, что евреи исторически являются частью Ближнего Востока, сомнению не подлежит. Но они, как государство, исчезли с ближневосточной  сцены в первом веке нашей эры. И хотя еврейское присутствие здесь не прекращалось никогда, но эта тоненькая ниточка скорее символизировала связь еврейского народа с этой землей, но экосистему эта связь не изменяла.
            Уже в конце 19 века началось возрождение еврейского государства. Движение это получило название «сионизм» и включало в себя право и желание евреев жить на той земле, которая, согласно Торе (а также Библии и Корану), завещана им Богом. Но как элемент ближневосточной экосистемы евреи возникли 29 ноября 1947 года, когда ООН своей резолюцией №181 образовало государство Израиль на части территории Палестины, управляемой тогда Великобританией.
            Это решение эквивалентно тому, как если бы в тамбовские леса была выпущена небольшая популяция уссурийских тигров или каких-нибудь других экзотических животных, которым надо найти свое место в пищевой цепочке и определиться с ареалом обитания.

             Как реагировала экосистема? Прежде всего, попыталась отторгнуть чужаков. Началась первая израильская война с ближневосточным окружением, война за независимость. Непосредственные боевые действия вели арабы, так как новая сущность обосновалась в середине именно их ареала обитания. Это были Египет, Сирия, Ливан, Иордания, Саудовская Аравия, Ирак и Йемен.
            Тогда Израиль выстоял и даже смог несколько расширить выделенную ему территорию (это теперь называется границами 1967 года). Однако неудачные попытки выдворения чужака продолжалисьвплоть до 1973 года.Все они кончались разгромом арабских армий и приращением территории Израиля. Процесс нормальный для первой половины двадцатого века, когда общепринятым являлось правило: агрессор может и должен пострадать.

             Какова была стратегия Израиля? Политически Израиль всегда чувствовал себя «маленькой Европой» на Ближнем Востоке: большая часть его граждан изначально были выходцами из Европы, европейская культура, обычаи, законы, демократический образ жизни и устройство властных структур - всё было европейским. Только земля Палестины и язык иврит. Но Европа предала евреев, одни сжигали их в газовых камерах, другие участвовали в депортации, третьи отказывались принимать беженцев. После потрясения катастрофы европейского еврейства евреи, собираясь в Палестине, эмоционально хотели стать интегральной частью именно Ближнего Востока. Хотелось жить и быть принятыми именно здесь. Говорят, что когда во время войны за независимость арабы покидали свои дома, находящиеся в зоне боев (следуя призывам своих лидеров - уехать до окончательного разгрома евреев), Голда Меир лично стояла на пристани в Хайфе, уговаривая арабов остаться. Все потому, что евреям, обретшим свое государство, хотелось начать свою новую жизнь здесь в сотрудничестве с другими. Хотелось быть принятыми.

              Хотелось свободно покупать билеты в настоящий восточный экспресс Каир – Бейрут, садясь в него в Хайфе или Тель-Авиве. Шоссе из Иерусалима должно пересекать Иорданию и доходить до государств залива. Старый нефтепровод из Ирака до сих пор кончается в Хайфе. Ради этого израильтяне были готовы пожертвовать многим, включая некоторые, святые для иудаизма, места, а также принять на себя риски в области безопасности. Книга нобелевского лауреата, бывшего премьер министра и президента Израиля Шимона Переса «Новый Ближний Восток» и есть концентрированное выражение этой мечты.
            Во что мечтал превратить наш ближневосточный террариум Шимон Перес видно из следующей цитаты: «Наша конечная цель – создание регионального сообщества государств с общим рынком и выборными центральными органами по образцу Европейского сообщества».
            На меньшее в мечтах мы не были согласны. Поэтому после каждой своей победы Израиль предлагал все вырученные территории отдать обратно только за то, чтобы быть принятым в ближневосточное сообщество. Лозунг «Мир  в обмен на территории» был выдвинут Израилем. В умах части израильтян он актуален до сих пор, но арабская ментальность его не принимала никогда.

                  В моей личной истории мне за десять лет учебы в школе пришлось сменить 7 школьных учреждений и 5 мест жительства. И каждый раз приходилось внедряться в местную «экосистему» очередного поселка, двора, квартала, школы. А там были свои «хищники» и «травоядные», своя «питательная цепочка», своя иерархия. И я хорошо помню и свои мечты о том, чтобы меня приняли, сродни мечтам Шимона Переса о месте Израиля в Ближневосточной экосистеме. И я хорошо помню свои конфликты и свои войны, свои коалиции и предательства бывших друзей, и любовь бывших врагов.

              Итак,евреи, арабы, турки и персы.
 

             Арабы не приняли Израиль, воевали с ним и, в конце концов, на своей конференции в Хартуме в 1968 году приняли программу трех «нет»: нет признанию Израиля, нет переговорам, нет миру. Для большинства арабов это до сих пор актуальная позиция и руководство к действию.
          Турки же еще в 1949 году, в пику арабам, признали Израиль. Отношения развивались не быстро, но к концу двадцатого века и в начале двадцать первого достигли апогея. Турция стала одним из важнейших торговых партнеров Израиля. Также и маленький Израиль занял существенное место в турецкой экономике:  размеры стран по населению все же 1 к 10. Турция после второй мировой войны стремилась вырваться из Ближневосточного ареала, вырваться политически, экономически и ментально. Основы этого процесса были заложены еще гениальным Ататюрком. Другими словами, в те времена стратегические интересы Турции были связаны с Европой и западным миром. Такая политика способствовала хорошим отношениям с Израилем, и не только экономическим, между странами было налажено военное сотрудничество, развивался туризм, был обеспечен взаимный режим безвизового посещения.
            Но стремление в Европу – это улица с двусторонним движением. Турция хотела в Европу, Европа не хотела Турции.

             Турция давнишний ассоциированный член ЕС, член НАТО и один из основателей совета Европы подала заявку на вступление в ЕС еще в 1987 году, но лишь через 12 лет была признана кандидатом. В этом статусе она остаются до сих пор, так как против ее приема в ЕС возражает Германия и еще ряд стран и видных политических деятелей.

  В марте 2003 года Турцию возглавил Реджеп Тайип Эрдоган. После этого на европейских амбициях Турция поставила крест (или что они там ставят на могилах).
          Вернувшись на Ближний Восток, Турция первым делом стала ухудшать отношения с Израилем, ибо для того, чтобы быть принятым в арабских столицах или Тегеране, дружбе с Израилем должен быть положен конец. И это произошло.Очень выгодные для Турции экономические контакты, впрочем, не прерывались (популярность Эрдогана основана в большой степени на экономическом процветании страны), но Турция стала важнейшим оппонентом Израиля в политической жизни, постепенно превращаясь во врага. Закончилось военное сотрудничество, сузился поток туристов. А апофеозом в развитии отношений стали прямые угрозы существованию нашей страны из уст турецких руководителей.

            Вслед за турками  сотрудничество с Израилем наладили персы, то есть Иран, признавший нового участника Ближневосточной экосистемы еще в 1950 году.

             Ну, все как у нас во дворе: новичка принимали в коалиции направленные против местного гегемона.

            Отношения с Ираном были столь тесными, что сегодня это невозможно представить. Вплоть до того, что основы иранской ядерной энергетики: реактор в Бушере и проект реактора в Исфахане были созданы при непосредственном участии израильтян. (Ирано-израильские отношения: от партнерства к конфронтации, В.И. Месамед). Но такие отношения существовали  около 30 лет назад, в период, когда Иран был монархией, управляемой образованным шахом, приверженцем западной цивилизации и европейской культуры. После революции 1979 года, когда к власти в стране пришла клерикальная диктатура, отношение к Израилю сменилось на противоположное: сегодня иранские руководители, претендуя на роль лидера в исламском мире, выступают с открытыми и жуткими угрозами  в адрес нашей страны.

            Обратите внимание: ни турки, ни персы никогда не были вовлечены в прямой конфликт с Израилем! Ни турки, ни персы никогда не имели экономической конкуренции с Израилем, наоборот, сильная в технологическом плане, но бедная ресурсами и населением израильская экономика эффективно дополняла и турецкие, и иранские возможности. Ни турки, ни персы не имеют никаких территориальных претензий к Израилю. Их сегодняшнее противостояние Израилю является следствием их политики в ближневосточной экосистеме: никто их них не может создать коалицию ни с кем другим, будучи дружественен к Израилю. А, следовательно, не сможет выдвинуться в лидеры Ближнего Востока!

            Является ли Иран главной стратегической угрозой Израилю? Это - тема нашего израильского политического дискурса в последние несколько лет. Я полагаю, что нет, и в этом расхожусь с большинством стратегов нашей страны, включая её премьер-министра, Биньямина Нетаньяху. Почему? Я объясню. Противостояние Ирана  Израилю заключаетсяв непрерывном словесном его уничтожении и поддержке террора – это всё. Но этот стиль вообще органичен в нашей экосистеме. Израиль не представляет угрозы для Ирана, зато прямая конфронтация с ним, даже при наличии у Ирана ядерного оружия, несет для него серьезный риск тотального уничтожения государства. Так зачем?
            Обладание ядерным оружием необходимо Ирану для достижения двух основных целей:
            -  достижения лидерства в экосистеме - обладатель ядерной дубинки, по их мнению, с необходимостью станет главным ближневосточным авторитетом.
             - защиты от вмешательства стран запада в его дела, в независимости от того, что они, иранцы, собираются делать на Ближнем Востоке (ну, как это было, в Ираке или Ливии).

             Итак, турки в друзьях были, и персы были. Осталось подружиться с арабами.
        Арабы, несмотря на их тотальные поражения в войнах с Израилем, несмотря на их технологическое и промышленное отставание от турок и персов, являются все же ведущей силой Ближнего Востока. Это потому, что их много. Много населения, много различных стран, что обеспечивает им дипломатическое преимущество в ООН и в организации исламских государств. Много денег: арабы Ближнего Востока обладают практически неограниченными запасами нефти и газа, что позволяет им использовать эти средства, хотя и не столько на благо арабской нации в целом, сколько для достижения целей гегемонии в регионе и в мире. Но деньги-то есть! Они, например, могут контролировать (в определенной степени) цены на нефть, что может легко разорить Иран, Россию, Венесуэлу, Нигерию, Алжир и еще целый ряд стран, бюджет которых построен в расчете на высокие цены на нефть.
            Короче говоря, если Израиль хочет найти свое место на Ближнем Востоке, ему хорошо бы дружить именно с арабами, оставив в стороне и Турцию и Иран. Наоборот, конфронтация с Турцией и Ираном (по закону нашего двора) идет определенно на пользу Израилю в его отношениях с арабами. И мы это отчетливо видели в высказываниях и поведении лидеров Египта и Саудовской Аравии во время последней конфронтации Израиля с ХАМАСом Газы.

 Извинения Биньямина Нетаньяху перед турками за их потери на корабле «Мармара» во время попытки прорыва к берегам сектора Газа были в этом контексте его стратегической ошибкой.

            Что же для этого необходимо?
            Не все так просто, к сожалению. Если бы арабы имели одно единственное государство, или иное централизованное управление, задача была бы, возможно, решаема с помощью серии манипуляций и компромиссов. Но этого нет, нет единого государства и нет централизованного управления, поэтому каждое продвижение какой-либо арабской страны к миру с Израилем, ослабляет ее в ее арабском окружении. Так произошло с Египтом, бывшим  непререкаемым лидером арабского мира, но заключившим с Израилем в Кэмп-Дэвиде мирный договор. Так произошло и с Иорданией, подписавшей также свой мирный договор с Израилем. Их позиции существенно ослабли, несмотря на то, что Израиль заключил эти договора в рамках его стратегического плана «Мир в обмен на территории» и вернул агрессорам все потерянные ими земли до последнего метра.

 Это последнее обстоятельство  чрезвычайно важно. В арабской историографии нет места понятию «поражение». Согласно принятой в их цивилизации традиции все войны арабов оканчивались их победами, даже те, где количество убитых и пленных исчислялось шестизначными цифрами и сопровождалось огромными территориальными и экономическими потерями. В такой контекст территориальная уступка или иной компромисс не вписываются.

             У этих стран были три обстоятельства, которых нет у других: они граничат с Израилем, они потеряли в войнах территории и они бедны. Мирные договора позволили им вернуть территории, а США подкрепили этот  торт вишенкой: обе страны с тех пор получают значительную американскую экономическую помощь, в первую очередь военную. Дополнительным необходимым фактором является сильная центральная власть, способная к принятию решений.
            Страны, где одно из этих обстоятельств отсутствует, не могут заключить мирный договор с Израилем, либо не испытывают в этом потребности. Примером может быть Ливан, не имеющей сильной власти, или государства залива, которым мирный договор с Израилем ничего не принесет, наоборот, их позиция лишь ослабнет.

              В мире бытует мнение, что зерном арабо-израильского конфликта является проблема палестинских арабов. Это не так. Проблема палестинских арабов, также, по общему мнению мирового сообщества, возникла в 1967 году, когда контроль над сектором Газа, Иудей и Самарией перешел соответственно от Египта и Иордании к Израилю в результате очередной войны.
            Палестинской проблемы до этой даты просто не было, зато  существовала проблема возникновения в ближневосточной экосистеме, в ее арабском ареале обитания, новой сущности – государства Израиль. Другими словами, проблема Израиля в ближневосточной экосистеме на двадцать лет старше проблемы палестинских арабов!              

            Вот простой тест: предположим, что в результате каких-то процессов пописан договор с палестинской автономией об образовании государства Палестина. В первой статье договора говориться, что конфликт исчерпан, и стороны не имеют друг к другу претензий.

             Что тогда? Прекратится борьба за гегемонию на Ближнем Востоке? А в этой борьбе хорошие отношения с Израилем уже не будут ослабляющим фактором для других участников борьбы?
          Государства персидского залива вдруг обратятся к Израилю, как к источнику технологических инноваций?             Зачем это им, у них уже сегодня есть США и Европа.
             Поколения арабов, уже деды которых воспитаны в ненависти к Израилю, станут вдруг его поклонниками?
           И осуществится мечта народа израильского: покушать хумус в кафе Дамаска (если там, конечно, в данный момент нет войны) или погулять по улицам Дохи, восхищаясь гением архитекторов западной цивилизации в неограниченной в средствах стране?
            И это в одночасье станет абсолютно безопасным для евреев?        

            Увы, решение проблемы палестинских арабов не изменит ситуацию на Ближнем Востоке, ибо она, эта ситуация, не возникла как следствие этой проблемы.
            Она возникла как следствие создания государства Израиль и, следовательно, может быть решена лишь только с его уничтожением.

            Вот они, арабы, персы и турки, так и думают.

            Поскольку нам такое даже предполагать не хочется, то мы ориентируемся на замечательные свойства времени, в соответствии с русской поговоркой: стерпится – слюбится. Другими словами, экосистема несколько эволюционирует и придет к уровню, когда конфликты и борьба происходят в ментальном плане. На это нужно очень много времени, но арабы, персы и турки всегда имели его много. На Ближнем Востоке спешить не принято. Вот и евреям следует у них учиться, раз они хотят быть частью Ближнего Востока.
            Но мы рассматриваем ближневосточную экосистему в ее нынешней реальности. А вот здесь, в этой реальности, наши соседи другого решения проблемы не видят.
            Речь идет единственно и только об уничтожении государства Израиль, уничтожении тем или иным способом, не обязательно военным, раз это оказалось невозможным. Поэтому откровенные и наиболее последовательные идеологи Ближнего Востока непрерывно предлагают «демонтировать сионистский проект», как искусственное образование, созданное руками европейцев в их ближневосточной экосистеме. И обращаются с этим именно к Европе:
            - Возьмите всех евреев к себе обратно, зачем вы их сюда привезли!?
            Воистину, крик души!
            Так думает большинство простого мусульманского народа.

             Откликнется ли Европа на этот призыв?

 Что получилось? Решение проблем нашей ближневосточной экосистемы оказалось невозможным в рамках этой экосистемы. Принять Израиль и признать его не хочется, но и отвергнуть, победив и уничтожив, у мусульман Ближнего Востока не получается. Ну, это просто трансцендентная задача!(Я об этом писал подробно в статье «Эволюция отношения»).
           Ну что же, раз это необходимо, то надо привлечь посторонние силы.

            В наших дворовых и квартальных разборках мы иногда поступали точно так же: если удавалось привлечь на свою сторону  кого-то из соседнего двора, то это, порой, решало проблему.

            Внешнее вмешательство

 В первой части это статьи («Ближневосточная экосистема») я писал о том, что западная цивилизация непрерывно воюет в нашей экосистеме, защищая одних мусульман от других, с которыми, она воюет в следующем круге. Но вмешательство военными действиями не ограничивается. Два-три года назад по всему Ближнему Востоку шла «арабская весна». Даже там, как, например, в Египте, где не было места для военного вмешательства, Западом поощрялись антиправительственные выступления. Конечно, ни одно правительство на Ближнем Востоке (кроме Израиля) не удовлетворяет высоким стандартам западной цивилизации. Но это не значит, что новое правительство, взамен свергнутого, будет лучше. Вот, например, в Египте, где президент Мубарак был дружно проклят западным миром, к власти, на основе выборов, тут же пришли «Мусульманские братья». До создания огромного и хорошо вооруженного американцами, террористического государства оставался один шаг.
            Один ответственный человек, генерал Аль Сиси, спас, по моему мнению, наш регион от очень тяжелых последствий, вернув Египет в русло светского авторитарного государства. Спасательная операция была осуществлена абсолютно неприемлемыми с точки зрения западной демократии методами, и этого президент Обама до сих пор ему не простил.
            Народное восстание в Сирии в первый год активно поддерживалось Западной цивилизацией. Поддержка эта пошла на убыль и совсем, кажется, прекратилась после того, как в головы ответственных за принятие решения людей закралась мысль: а не будет ли хуже всем, и народу Сирии и соседним странам, от такой новой власти?

Последствия любого, не обязательно военного,  вмешательства Запада в тонкую структуру взаимоотношений на Ближнем Востоке никогда не приводят к тем результатам, на которые на Западе рассчитывали.
           Это касается и арабо-израильского конфликта.
           Находясь в плену иллюзии, что палестинская проблема является стержнем всех ближневосточных проблем, Западная цивилизация тратит огромные средства и усилия на создание независимого палестинского государства. Будет ли создаваемое государство жизнеспособным? Станут ли люди в нем жить лучше, чем сейчас? Не будет ли оно рассадником террора, который придется непрерывно подавлять разнообразным не слишком гуманными средствами, подобно тому, как это произошло в оставленном израильтянами секторе Газа?
            Этими вопросами мало кто интересуется сегодня на Западе. Подобный анализ никто даже не начинает, это крамола в чистом виде. Считается в Европе, да и во всей западной цивилизации, что «будет хорошо».

            Так говорил и мой ремонтник, что стоило мне немало крови.

 А меня постоянно гложет мысль, что лучше, чем сейчас, палестинцам в Иудее и Самарии, возможно, и не будет. А может стать и много хуже. Например, к власти, недели через три после создания палестинского государства, придет ХАМАС, и начнется его нескончаемая война с Израилем с помощью денег Катара и под аккомпанемент страданий палестинского народа. Но это мое частное мнение, хотя ради его проверки, а также удовлетворения вековых чаяний палестинского народа, я искренне поддерживаю создание этого государства. Правда, не в ущерб целостности и безопасности Израиля.

 Все, что Израиль способен предложить палестинским арабам, не разрушая свое государство и не создавая неприемлемого уровня опасности, было руководителями Израиля предложено им дважды: Эхудом Бараком в Кэмп Дэвиде Ясиру Арафату в 2000 году,  и Эхудом Ольмертом в Аннаполисе Махмуду Аббасу в 2007 году. И было отвергнуто.

 Проблема, однако, состоит в том, что его создание не является истинной целью арабов в их конфликте с евреями в ближневосточной экосистеме. Поэтому и переговоры о его создании столь трудны и непродуктивны. А конфликт с арабским  миром (не говоря уже про мусульманский мир) закончен не будет, что бы при этом ни было написано в окончательной редакции договора.
         Привлекая внешнее вмешательство в наш регион, арабы направляют основные усилия на «демонтаж сионистского проекта», иначе говоря (на языке сегодняшней мировой прессы), на делигитимацию государства Израиль. Это – проблема и это решение, к которому стремятся все игроки ближневосточной экосистемы.
            Основным адресатом этих действий является Европа. Это происходит, прежде всего, потому, что в Европе уже создана огромная популяция мусульман, в том числе избирателей, а с другой стороны  - не осталось сильных и многочисленных еврейских общин.
            И что же Европа?
           С точки зрения европейских ценностей Израиль контролирует территории, населенные другим народом. Это не приемлемо, мандата ООН у него на это нет, да и эпоха мандатов прошла (хотя, по моему мнению, она вернется). Возразить здесь нечего. В рамках этики западной цивилизации, с этим надо что-то делать. При этом, с точки зрения этой самой этики, будет на этой территории существовать еврейское государство или нет, никакого значения не имеет, главное – чтобы никто никого не убивал и не угнетал. Для Европы в принципе безразлично, будет ли еврейский народ вообще иметь свое государство или вернется к рассеянию. Сегодня законодательно евреи имеют в рамках европейских стран все права и не подвергаются дискриминации, во всяком случае, на государственном уровне. Это – главное для европейского сообщества, а вовсе не существование Израиля как независимого еврейского государства.

 Волна парламентских признаний палестинского государства в Европе и есть то самое вмешательство в дела нашей экосистемы, результаты которого непредсказуемы. И хотя все эти голосования в парламентах выглядят как символический шаг, но указание общим европейским парламентом срока, к которому стороны обязаны заключить соглашение, делает ситуацию абсурдной. Конечно, никакого соглашения не будет. Что дальше? Наказать обоих? Наказать одну сторону? Как определить виновную сторону? Ведь договор это плод усилий двух сторон и всегда результат некоторого компромисса.

 Никто в Европе не анализировал причины, по которым  были отвергнуты предложения Израиля в Кэмп Дэвиде и в Аннаполисе! Ни одна  страна Европы не выразила свою обеспокоенность отказом арабов принять эти компромиссные предложения!
            Следовательно, максимально возможное предложение Израиля, не разрушающее само государство и не создающее для него неприемлемого уровня опасности, не было определено европейцами как достаточное.

 Проблему существования Израиля в ближневосточной экосистеме таким образом решить не удастся. Но к каким результатам приведет его конфронтация с Европой, предсказать тоже нельзя. Во всяком случае, этот результат вновь будет сильно отличаться от того, на который рассчитывают европейские политики.

 Есть какие-то здоровые внутрисистемные процессы, на основе которых может быть можно изменить состояние арабо-израильских отношений. Это и саудовская инициатива и манифест Либермана, оба эти предложения не удовлетворяют требованиям сторон, но это внутренние ближневосточные процессы, не связанные с проблемами европейского электората или борьбы сверхдержав за сферы влияния. Возможно, из этих искр когда-нибудь возгорится пламя.
            Но благая весть не поступит в наш регион от «квартета» или европейского парламента, вот в этом можно быть уверенным.

 Можно также надеяться на Бога, что и было свойственно евреям во все времена. И знаете, это не самый худший выбор в нашей ближневосточной экосистеме.

    Декабрь 2014
                Иерусалим