Сергей Либертэ

Возможны варианты


      Я полагаю, что до сих пор с нашей стороны отсутствует стратегия в израильско-палестинском конфликте. Все решения принимаются, исходя из тактических соображений в данной обстановке. Тем не менее, мы можем попытаться такую стратегию объявить. Главный предвыборный лозунг всех руководителей государства, начиная с 1992 года, звучал одинаково: «Мир и Безопасность». Мир как состояние отсутствия войны (не говоря уже о добрососедских отношениях) зависит от двух сторон. И если одна из них хочет воевать, то мира не будет, поэтому эту часть лозунга будем воспринимать в качестве указания на наши намерения. Безопасность народа, однако, в наших руках в гораздо большей степени, поэтому рассмотрим максимальное повышение уровня безопасности нашего народа как стратегию и проанализируем методы ее осуществления, доступные нам сегодня.

      Их пять:

      · Заключение всеобъемлющего международно признанного мирного договора
      · Заключение промежуточного соглашения и продолжение переговоров
      · Ликвидация террора военными методами
      · Одностороннее разделение народов
      · Решение конфликта навязанное мировым сообществом

      Рассмотрим последовательно эти варианты.

      Заключение всеобъемлющего международно признанного мирного договора

     В Кэмп Дэвиде стороны подошли к своим красным линиям и оказалось, что между ними существует непреодолимый разрыв. Террористическая война палестинской автономии против Израиля начата с ясной целью заставить нас изменить свою точку зрения, то есть существенно или полностью сократить разрыв с нашей стороны. Напомню, что для этого необходимо признать право палестинских арабов и их потомков на возвращение в пределы израильской территории. Это абсолютно неприемлемо для Израиля, и мне не хочется повторять, по какой причине (например, мои статьи «Для танго нужны двое» или «Национализм и космополитизм»). Новый раздел Иерусалима и отказ от суверенитета над Храмовой горой тоже огорчительны, хотя и не несут опасности уничтожения государства Израиль. Дополнительным и важным (и обычно упускаемым из виду) элементом был отказ Арафата согласиться на квалификацию соглашения как завершающего палистинско-израильский конфликт.
     С точки зрения палестинской стратегии также абсолютно неприемлем отказ от права на возвращение, в первую очередь потому, что практически все руководители автономии вышли из этого контенгента, и согласие на это было бы воспринято как предательство. Кроме того, это противоречит палестинской стратегии о постепенном уничтожении Израиля. Всемерное усиление «пятой колонны» есть ее важный элемент. Конечно, в русле этой стратегии, абсолютно неприемлем и пункт о завершении конфликта и отсутвии каких-либо требований сторон друг к другу.
     Другими словами, пока в результате кровопролитных военных действий и лютого безжалостного террора одна из сторон не изменит своего видения ситуации и, как следствие, своих позиций на переговорах, возвращение к переговорному процессу бессмысленно.

     Заключение промежуточного соглашения и продолжение переговоров

      Суть этого: согласиться о том, о чем мы уже не спорим, и продолжать вести переговоры по тем пунктам, где существуют разногласия. Достигнутое соглашение реализовать.
Согласие в общих чертах было достигнуто по вопросу границ. Барак в Кэмп Дэвиде согласился на отход к линии 1967 года с некоторой коррекцией в районе Иерусалима и в некоторых других районах. Был даже обсужден и в целом принят принцип территориальной компенсации за эту коррекцию. Таким образом, промежуточное соглашение такого рода предусматривало бы ликвидацию большинства израильских поселений, установление границы и продолжение переговоров по вопросу Иерусалима и палестинских беженцев.
     Главным недостатком этого варианта с точки зрения Израиля является следующий: «мы отдаем территории, не получая мира взамен». То есть нарушается основопологающий принцип переговоров «Мир в обмен на территории». На переговорах мы и они останемся на той же позиции. Мнения сторон не изменились, проклятые вопросы, решение которых и обеспечит нам столь желанный мир, висят над нами, а территорий, то есть валюты для оплаты будущего соглашения, мы уже иметь не будем. А на Ближнем Востоке непрерывный торг, коварство и надутое самоуважение суть три основных элемента дипломатии. Именно это скрывалось за хорошо известной всем фразой «Восток – дело тонкое». К тому же, при отсутствии окончательного соглашения, на всем пути нас будет преследовать лютый террор – форма национально- освоботельного движения палестинцев.
Другое дело промежуточное соглашение, надолго фиксирующее фактически уже сложившееся положение. Именно этот вариант, хотя и весьма неакцентированно, объявляется Ариеэлем Шароном как политический горизонт. Но на этой точке мы уже были, и она не устраивала палестинцев. С их точки зрения Израиль, не желая расставаться с территориями и эвакуировать поселения (так как именно это и есть его козырная карта), может и будет затягивать процесс бесконечно долго, то есть до тех пор, пока не получит то, что хочет взамен. Слабость этой политической инициативы в том, что мы не можем осуществить ее в одиночку, и мне трудно представить обстоятельства, которые заставят палестинское руководство согласиться на такой вариант.

      Ликвидация террора военными методами

      Многие считают, что это попросту невозможно. Это, вообще говоря, основной лозунг «левых» в Израиле сегодня. Каждый день с телеэкранов, страниц газет, радиприемников на народ выливается мощная волна пропоганды с основным тезисом: «Вот посмотрите, что вы ни делаете, террор только усиливается». Хороший ответ «правым» на их компанию годичной давности с основным тезисом «Вот посмотрите, вы предложили Арафату все, а что получили? Террор!» Ну а где же истина? Можно ли ликвидировать террор военными методами в рамках одной страны?
Террор абсолютно безжалостен, бесчеловечен, антигуманен. Добавьте к этому сами любые эпитеты из этого ряда. Однако есть и другая сторона медали. Террор - самое эффективное оружие против демократических государств конца двадцатого и начала двадцать первого века. Настолько эффективное, что в этих странах сложилось почти всеобщее мнение, что победить его нельзя. Тем не менее примеры, когда террор в одной стране был побежден, существуют. Но каждый раз, при попытке понять, как же это удалось, я обнаруживаю два неприменных условия. Первое из них такое: методы подавления террора были столь же безжалостны, как и сам террор. Более того, история гораздо прочнее хранит воспоминания именно о методах подавления террора, о самом же терроре историки рассуждают скорее в контексте причин для его возникновения. Второе условие: поскольку речь идет о борьбе с террором в одной стране, то необходимо изолировать страну от внешнего мира.
Наиболее знакомые примеры.
     В начале двадцатых годов молодая Советская Россия успешно справилась с исламским террором в Средней Азии, с так называемыми басмачами. Схватка была жестокой, и не следует судить о ее характере по симпатичному и сентиментальному фильму «Белое солнце пустыни». Одновременно столь же жестокий режим Советская Россия установила при охране своих границ: это только в фильмах пограничник громким и ясным голосом кричал «Стой! Кто идет?». В жизни сначала стреляли, а потом разбирались, кто это там шел. Часто гибли звери, создавашие подозрительный шум в кустах. Итак, равновеликая террору жестокость при его подавлении вместе с жесточайшим режимом охраны внешних границ – ключ к победе над террором. Не только басмачи, но и бендеровцы, различные террористические группы окупированных народов Прибалтики и восточной Европы, усташи и прочие террористы всех мастей вне зависимости от их политических позиций (и моего к ним отношения) были полностью разгромлены и подавлены в Советском Союзе и на территории стран восточного блока. Сколько невинных и непричастных было расстреляно или отправлено в лагеря, включая членов семей, сколько отлученных от родителей детей было на все детство помещено в детские дома – не счесть. Но террор был побежден.
     Итак, победить террор военным путем можно, и этому существуют доказательства. Вопрос только в цене, то есть в том, допустимы ли для нас эти средства для достижения поставленной цели. Но есть и второй важный вывод - иными средствами, то есть без присутствия этих двух элементов, его победить нельзя. И тому тоже есть примеры. Индия, Северная Ирландия, Шри Ланка, Израиль, Сербия. Причем Сербия дает особенно ясное доказательство того, что одной жестокости в подавлении террора недостаточно, необходимо также плотное закрытие границ. Милошевичу, которого судят сегодня в Гааге за борьбу с террором равновеликими этому террору средствами, недопустимыми с точки зрения Европейского сообщества, границы закрыть не удалось. Деньги, оружие, инструкции и боевики поступали в Косово из Албании и через нее со всего мусульманского мира практически беспрепятственно. Сегодня косовские террористы ездят в Гаагу, как туристы.
     Относительная неудача России в борьбе с чеченскими террористами связана также с границами республики, которые сегодня в этом районе продолжают быть легко проницаемыми. Доказательством этого служит хотя бы тот факт, что в госпиталях мусульманских стран нашего региона проходят лечение большое количество чеченских боевиков. Что касается методов российской армии и органов, то на эту тему у нас иллюзий нет.
     Отсюда легко перейти к анализу нашей ситуации. Несмотря на старания средств массовой информации Запада создать иное впечатление, наши методы борьбы с террором гуманны. Они слишком гуманны и непоследовательны для того, чтобы действительно подавить террор. А слабый удар, мягкие действия лишь увеличивают террор, сильный удар и жесткие действия – уменьшают. В этом смысле борьба с террором полностью аналогична сражению с хищным зверем. Второй аспект: границ с Палестинской автономией у нас не существует. Кроме этого, автономия полностью открыта для передвижения людей и финансов. Финансовые потоки вообще не подконтрольны Израилю. Таким образом, если мы хотим победить палестинский террор военным путем в рамках общего пространства, то есть на всех контролируемых территорях, то от нас потребуется равновеликая ему жестокость в отношении всего палестинского народа при одновременном значительном усилении контроля за внешними границами и поступлением ресурсов всех видов извне. Если же поставить себе более ограниченную цель, уничтожение террора внутри «зеленой черты», то прежде всего понадобится хорошо охраняемая граница вдоль этой черты.
     Решение правительства Израиля о создании буферных зон является паллиативом. Буферная зона - это далеко не граница, она достаточно легко проницаема. Другими словами, это чисто защитная мера, способная, может быть, несколько снизить террор в пределах зеленой черты. Оставшиеся на контролируемых территорях поселения требуют защиты, а убийства поселенцев и солдат в этом конфликте считаются легитимными. То есть террор будет продолжаться, но уже при молчаливом одобрении мирового сообщества.

      Одностороннее разделение народов

     Идея популярна в определенных кругах израильских политиков левого направления. Ее поддерживает Эхуд Барак, бывший премьер министр страны, члены парламента Хаим Рамон, Роман Бронфман и другие. Опросы показывают устойчивый рост ее популярности в народе.

      Недостатки этой идеи таковы:

      · Это уже было до 1967 года, и не устроило нас по причине непрерывного арабского террора через наши границы и перманентной пограничной войны с соседними странами. Вероятно, это то, что нас ждет и в будущем.
      · Одностороннее отделение потребует установления каких-то границ, обеспечивающих в совокупности связную территорию. Это влечет эвакуацию не менее половины израильских поселений на территорях, то есть трансфер десятков тысяч наших граждан. Это национальная травма и большой приз террору. Кроме того, сам принцип «Территории в обмен на мир» будет нарушен. Эвакуация поселений и установление границ не приведут к мирному соглашению.
      · Любые односторонне установленные границы явятся начальной точкой в будущих переговорах.
      · Уход с территорий увеличит возможности автономии по притоку вооружений, средств и добровольцев, укрепит инфраструктуру террора. И одновременно затруднит наши акции возмездия.

      Достоинства у этой идеи тоже есть.

      · Граница (при условии жесткой, в стиле советских пограничников, охраны и визового режима ее пересечения) позволит значительно снизить опасность террора на израильской территории, ограничив ее, по сути, приграничными районами. Правда, в отличии от России, в этих районах проживает, я думаю, не менее четверти населения страны. В том числе и автор.
      · Создание любой границы и отвод войск за ее пределы будет рассмотрен мировым сообществом как прекращение или, во всяком случае, значительное сокращение окупации. Такой шаг получит одобрение и поддержку на всех уровнях, от ООН и Европейского сообщества до США и России.
      · Сочетание хорошо охраняемой границы с жесткими ответными действиями армии является по сути ливанской моделью. Ответные меры более эффективны, когда палестинцы будут строить мирную жизнь и им будет что терять.
      · При отсутствии соглашения границы будут установлены в одностороннем порядке и могут быть проведены наиболее выгодным для нас способом. Например, они могут включать и районы Иорданской долины, что существенно повысит безопасность страны и сократит возможности усиления террористических организаций.
      · Провозглашение палестинского государства и признание его ООН явится неизбежным следствием такого решения. Возможности давления на государство со стороны мирового сообщества более широки, нежели на некое автономное образование без четко определенной территории, суверинета и ответственности.

      Навязанное мировым сообществом решение конфликта

      Дело, кажется, к этому постепенно идет. ООН принимает все более обязывающие решения и единственный наш гарант там, Соединенные Штаты, устал. Надоело Бушу все это, он занят своей личной антитеррористической операцией. Европа, которая все эти годы финансирует израильские левые движение точно также, как Советский Союз в свое время кормил все антивоенные движения в мире, перешла в новую стадию. Готовится некий массированный проект, уровня знаменитого плана Маршалла, для нашего региона. В проект этот, по коротким сообщениям в прессе, будут вложены огромные средства и он, видимо, предназначен подсластить пилюли, которые обе стороны вынуждены будут проглотить. Саудовская инициатива (скорее всего инспирированная) тоже ложится в контекст этой идеи. Реально ли это, осуществимо ли?
     Во-первых, следует заметить, что любой план, поддержанный Израилем, осуществим. Хотя то, что наша пилюля будет особенно горькой, можно с лекгостью предположить уже сейчас. Во-вторых, никакой план, не будет принят нынешним палестинским руководством, как окончательное решение вопроса, ибо окончательным решением является уничтожение еврейского государства. Надеятся на иное, более прагматичное руководство палестинского анклава, не приходится. Не столько потому, что его нет, сколько потому, что такие люди не популярны у себя дома и в арабском мире вообще. Они просто не доживают у нас на востоке до возраста активной политической деятельности. Стратегия постепенного уничтожения еврейского государства все еще является сутью всей арабской политики в регионе. Вы обратили внимание, как набросились правители арабских стран на престарелого Саудовского принца, который посмел предложить полную нормализацию отношений с Израилем в обмен на отход к границам 1967 года? При этом слово полная нормализация исчезло из лексикона принца довольно быстро. С другой стороны, сама Саудовская инициатива есть попытка навязать палестинцам урегулирование. Сопротивляться выполнению решиний ООН легче, чем Саудовскому давлению или решению лиги арабских стран.

      Если ничего не делать...

      Можно ничего не делать, не определять, или, по крайней мере, не осуществлять свою стратегию. Лучше даже не дискутировать на эту тему. Противостоять террору военным путем, нести потери и наносить их в еще большем объеме. Главная цель такой тактики – дождаться момента, когда изменится палестинская точка зрения на конфликт. Это то, что происходит. Но при этом надо признать, что направление действий правительства национального единства, правительства Ариэля Шарона и Шимона Переса, является равнодействующей двух неосуществимых в чистом виде стратегий. Следует принять во внимание и тот факт, что на игровом поле палестинского конфлика три игрока, мы, они и остальной мир. Как поведет себя этот третий игрок? Сколько времени у нас имеется до того, как его действия станут определяющими в игре? На эти вопросы Ариэль Шарон и Шимон Перес должны дать ответ. Себе, во всяком случае.
     Другим аспектом проблемы является экономический, как ни странно. За двенадцать лет моей жизни в стране я не помню правительства, экономические решения которого были бы столь неудачны и столь несвоевременны. Мало того, что весь этот конфликт тяжелым грузом висит на экономике страны, что в мире кризис в отрасли высоких технологий и туризма, что не выдерживает конкуренции и постепенно сворачивается израильская текстильная промышленность. Всего этого мало. Следует еще нагрузить бюджет новыми решениями по раздаче денег разным слоям населения. Да к тому же сконцентрировать всю финансовую политику страны в одних, наименее компетентных руках. Уже за первые два месяца этого года уровень инфляции в стране превысил на четверть весь прошлый год.
     Удерживая прасительство национального единства как абсолютную ценность в противостоянии палестинцам, Ариэль Шарон рискует потерять власть ввиду явной опасности экономической деградации страны.
     Другими словами, есть по крайней мере три причины, по которым Ариеэль Шарон может не дождаться ответного хода Арафата. Тогда придется делать ход ему, или его приемнику.

      Если что-то делать...

      Все пять рассмотренных вариантов предполагают разделение народов, и установление границы. Исторический вызов человечества: попытаться построить сообщество разных народов без границ, оба народа отвергли. Поэтому рассматривать варианты, при которых Израиль сохраняет контроль над территориями, будь-то с помощью добровольного переселения местных арабов в другую страну, или с помощью некоторой системы совместного сосуществования, бессмыслено. Они уже не осуществимы. Добровольный трансфер значительной части арабов можно было осуществить во время шестидневной войны или сразу после нее, создать палестинскую автономию под совместным иорданско- израильским контролем можно было до 1992 года. Но в те времена для указанных решений требовалась израильская инициатива и решительные действия. Их не было. Вообще общество обладает огромной инерцией, крутой поворот для него – тяжелый и опасный маневр. То, что можно было легко сделать десять лет назад, не устраивало нацию тогда. Это устраивает нацию сейчас, но это уже невозможно сделать. Таким образом, пространство для маневра все время сокращается, а в тот день, когда (и если) будет объявлено детально проработанное решение Совета безопасности ООН, с картами, этапами и программой его реализации, с финансированием по типу плана Маршалла, это пространство сократиться до нуля. Правда, для обеих сторон.

Зихрон Яаков, март 2002