Сергей Либертэ                

 Карта дорог

    Буш назвал свою стратегию урегулирования израильско-палестинского конфликта «Карта дорог». Название не вполне соответствует содержанию: на этой карте нанесена только одна дорога с отмеченными на ней расстояниями (временами) и некоторыми населенными пунктами (контрольными точками). Такая вот «карта одной дороги». С самого начала было понятно, что по этой дороге кортеж ближневосточного урегулирования не поедет, но выражать свое несогласие столь значительному лицу было бы неверным шагом, поэтому все с этим планом согласились. Восток - дело тонкое. Обе стороны справедливо полагали, что у них будет достаточно возможностей спихнуть вину за отсутствие продвижения на противника, поэтому отказываться ни от чего не надо, только напрасно портить себе жизнь из-за того, что еще не произошло и никогда не произойдет. Испорченное европейской ментальностью израильское правительство, правда, попыталось нарушить стройный бумажный процесс какими-то замечаниями (честно отражавшими его опасения), но и эти усилия наш опытный премьер вовремя прекратил. Действительно, как говорил герой известных нам с детства историй, Ходжа Насреддин, подписывая эмиру обязательство обучить ишака говорить за десять лет: либо ишак умрет, либо эмир, либо я. Сегодня я с большим удовольствием и совершенно под другим углом зрения перечитал бы эти истории и даже безвозмездно перевел бы их на иврит.

 Но все же очень хорошо, что «Карта» у нас есть. Мы по ней не пойдем, да и наш противник тоже этого делать не собирается, зато мы вправе объявить любой путь, не нанесенный на эту карту ему противоречащим и тем самым наносящим существенный вред делу мира. Что и было быстро и толково сделано в ответ на очередную инициативу неугомонного Йоси Бейлина - так называемое «Женевское соглашение».  

          Раз по начертанной президентом дороге мы не пойдем, то хорошо бы знать, куда мы пойдем, или же останемся на месте? А место это даже не перекресток, не распутье,  а просто некая точка на том участке местности, что президенту либо не был виден, либо был им заботливо скрыт от обеих сторон. Другими словами, создается впечатление, что то ли президент всучил нам карту не того участка местности, то ли мы где-то сильно отклонились. А место это не является перекрестком потому, что если внимательно посмотреть по сторонам, то можно заметить, как и справа и слева к дороге подступают, сближаясь, высокие стены, которые возможно  за ближайшим косогором превратят наш путь в туннель. И есть ли свет в его конце?

          Как же так получилось, что вся топография местности, столь разнообразная еще совсем недавно, каких-нибудь пятнадцать лет назад, сократилась для нас до участка дороги с туннелем, по которой мы, имея на руках Бушевскую карту не того участка местности, где находимся, медленно и очень неуверенно продвигаемся?

       Старая карта дорог

            В те далекие уже былинные времена, когда великий и могучий Советский Союз и лидер мирового империализма Соединенные Штаты Америки контролировали полностью обстановку на местности, начиная войну в любой точке света по собственному желанию и прекращая ее по взаимной договоренности, устанавливая границы и уровень взаимоотношений сторон, решение ближневосточного конфликта было многовариантной задачей. Возможно было всё - от полной аннексии подмандатной Палестины до добровольно-принудительного трансфера. Достаточно было согласия двух сверхдержав. Безгласная, замученная советской ядерной угрозой и собственными движениями за мир, уставленная американскими «Першингами» Европа в те времена всегда была на стороне США, потому что альтернатива выглядела еще хуже. Третий  мир, ведомый Югославией и Индией и представленный в Совете безопасности ООН никогда не противоречащим большинству Китаем, был действительно нейтрален, тем более в условиях доброго согласия Первого и Второго мира. Вот тогда возможно было всё. Советский Союз вполне мог «сдать» Америке Ближний Восток в обмен на Афганистан, после чего можно было бы освободившиеся от моджахедов американские доллары пустить на обустройство в Иордании ее граждан, живущих в Иудее и Самарии, развязав навсегда Ближневосточный узел. Ах, какие преимущества получило бы человечество через каких-нибудь двадцать лет! Не было бы талибов и Бен Ладена в социалистической республике Афганистан, не было бы 11 сентября. Не было бы тысяч убитых с нашей и их стороны. Ближний Восток превратился бы в жемчужину средиземноморья с развитой совместной инфраструктурой и туризмом. Я первый бы поддержал решение норвежцев о присуждении Нобелевской премии мира Леониду Ильичу Брежневу и тогдашнему президенту США (Никсон, Картер, Рейган?). Ведь присудили же такую премию Нансену, и с тех пор между греками и турками, не живущими на одной территории, нет гражданских войн.       

Мечты, мечты. Но ведь возможно было создать автономию в рамках израильско-иорданской «легкой» конфедерации с полной гарантией безопасности внешних границ новой прогрессивной ближневосточной политической единицы (кто может посягнуть на Армию обороны Израиля?) и гарантией порядка на дотоле погрязших в интифаде территориях (у кого могут быть сомнения в том, что доблестные Королевские вооруженные силы Иордании способны справиться с этой задачей?). Я вновь с легким сердцем поддержал бы решение Норвежского парламента о присуждении обаятельному джентльмену королю Хусейну и Израильскому премьер-министру (Шамир? Перес?) престижной премии мира. А Ближний Восток превратился бы... и так далее. Но король Хусейн умер так и  не получив премии, которой он был достоин куда больше своего палестинского коллеги. Так что все это есть лишь  сожаления об упущенных возможностях, а дорогах, бывших на карте местности, но которые мы не выбрали. Были и иные пути, план Игаля Алона, например, кто помнит?

      Дорога, которую мы выбрали

    А дорога, которую мы выбрали, она была на карте местности? Конечно. Если это «честная карта», а не то, что продавалось в книжных магазинах Советского Союза, то там были все пути. В том числе и путь легитимации Ясира Арафата, человека, которого с полным основанием следует считать основоположником террора в его настоящем виде. Именно он перешел от любительской структуры террора (пара пистолетов, граната) к профессиональной – захват заложников, самолетов, судов, превращение общественных мест  в поле боя – аэропорты, магазины, смертники. Апофеоз был, безусловно, в Мюнхене – решиться перенести войну на территорию Олимпиад, когда даже в древней Греции на это время прекращались войны. Через пару тысячелетий  греки во всеуслышание объявили, что мораль человечества так сильно прогрессировала за это время, что они не способны в 2004 обеспечить безопасность ее участников на том же уровне. И МОК позволяет спортсменам палестинской автономии, возглавляемой тем, кто отдал этот приказ с полным игнорированием основного олимпийского принципа, принимать участие в олимпиадах! Гримасы, не так ли? Но это отступление в скобках.

          Был такой путь на карте, правда, дорога эта, начинаясь как скоростная международная трасса, постепенно превращалась в шоссе местного значения, затем в проселок, затем... на карте, видимо, был постепенно исчезающий пунктир, а местность, в которой он терялся, была отмечена картографическим знаком «болото». То есть дороги до конечного пункта не было, но, как нам объяснял Шимон Перес, если как-то этот участок бездорожья преодолеть, тот, что за последним контрольным пунктом, то там есть, должна быть, не может не быть, а куда ей деться – земля обетованная, а на ней Новый Ближний Восток. Шимон Перес видел другой берег болота очень подробно и написал об этом книгу.

          Норвежцы, что так долго ждали возможности дать Нобелевскую премию мира за Ближний Восток, конечно, не упустили случая (Арафат, Рабин, Перес) и сделали это очень вовремя, пока кортеж мчался по участку скоростной трассы «Мир на Ближнем Востоке».

          А можно ли было это болото объехать? Можно, но выбираться из него нужно было обратно по тому же пути, сначала на проселок, потом вновь на скоростную трассу до ближайшего перекрестка. Биньямин Натаниягу попытался остановить кортеж, затем развернуться и объехать болото. Удалась лишь первая часть задачи, на все остальное не хватило отпущенного ему  времени. Но все же мы затормозили еще на твердой земле, и дальнейшее было в наших руках. Возможно, что в этом причина моей грусти и беспочвенных мечтаний о прошлом, не сверхдержавы, не антисемитская Европа, не враждебный третий мир затолкал нас в болото. Мы сами. Эхуд Барак нажал на газ. Перепутал педали? Не прочел карту местности? Предполагал, что мощный израильский кортеж весь в суперсовременных джипах и внедорожниках проскочит болото, и мы увидим, что там действительно земля обетованная? А где же ей быть, как не за болотом?

          И мы оказались там, где оказались. В болоте. И не только на этой символической карте дорог, но и в политическом лексиконе всего мира эта местность (ситуация) имеет такое ясное и простое название: «ближневосточное политическое болото». В данный момент мы все в нем сидим.

          Мы вообще могли бы в нем утонуть, вместе со всеми нашими джипами и внедорожниками, потому что топь – она и есть топь, тебя туда постепенно затягивает, и чем больше ты дергаешься – тем быстрее. А чем ты легче – тем больше у тебя шансов          выбраться, за что-то зацепиться. А чтобы стать легче, нужно было, прежде всего, выкинуть из кортежа наших партнеров, которые оказались просто пассивными пассажирами и в операциях по спасению участия не принимали. Даже наоборот. То есть, на поверку они оказались (а потому были во всеуслышание объявлены) «не партнерами», а чтобы никто подобный не прицепился к бамперам наших машин, было добавлено, что партнеров у нас нет, а те, кто хотят ими стать, должны приехать на собственных джипах с инструментами и тянуть вперед сообща, а не ехать пассажиром. Выкинув липовых партнеров, мы заодно попросили союзников не толкать кортеж асинхронно с нами, а выбраться из него назад, на твердую землю, помогая оттуда посылкой различных инструментов. Там голос возвысить в Совете Безопасности или, например, нанести контуры болота на карту – присоединиться к нашей оценке ситуации. И это получилось, что удивительно, у старика Шарона, которого вся страна по-детски зовет Арик в его боевые 75 лет. 

Израиль! Нет ничего подобного в мире, здесь надо жить, чтобы увидеть и понять. Это не Россия, загадочность, которой препарирована в сотнях книжек, художественных и исторических. Мы новый объект, воистину виртуальный. Ведь виртуальный, в оригинале, не значит не существующий, а означает лишь, что любое конкретное его представление – ошибочно. Но это вновь, отступление в скобках – слабость автора.

Мы перестали погружаться в зловонную топь анархии, интифады, экономического кризиса, всемирного осуждения за сопротивление убийцам. Те, кто тащил нас дальше в болото, отодвинуты от руля надолго, Натаниягу взялся чинить механизмы и моторы, а некоторые банды убийц вдруг получили то же название в европейских реестрах. Ситуация стабилизировалась, и в этот момент так уместно было бы написать фразу: «теперь все зависит от того, по какой дороге мы пойдем дальше». И я ее написал, но предусмотрительно – в кавычках, потому что ничего уже и ни от кого не зависит. Буш с твердой земли прислал нам эту карту местности, на которой нанесен некий проселок, некий путь без омутов и топей через болото, но вся беда в том, что мы тут на местности его не видим. Откуда он его выкопал? Из каких заоблачных высей разглядел сквозь облака и лиственный покров этот путь? Нет тут никакой дороги. Мы, конечно, ткнулись в этом направлении пару километров, ну только потому, что перед нами неожиданно и вдруг появился атипичный араб-палестинец известный по партийной кличке Абу Мазен с лопатами, веревками и добрыми намерениями. Но все бесполезно, только людей потеряли и технику. Абу Мазен вообще утонул, жаль бедолагу, выглядел прилично и говорил складно. Короче, нет той дороги, что на Бушевской карте, черченной тонкими руками Конди Райз. Нет и все. Приглашаем Конди на местность.

И тут один путь все же прорезался. Странный такой, и не назад, как казалось бы, а вперед. Один наш парень в задней части кортежа уже пару лет кричит: «Туда ребята, там твердая земля, там не утонем!» Парень умный и решительный, пророк и реформатор по духу, и как водится – навсегда без власти, судьба пророков кричать, прорицать, призывать. Потом, если что не так, камнями побьют. Этого парня уже не раз били, в особенности ближайшие товарищи по партии. Хаим Рамон его имя, если кто из читателей не догадался ввиду недостаточного знания мелких подробностей наших реалий. Никто ему не верил, Перес – не верил, Шарон – публично не верил, об остальных и говорить нечего. Барак, когда уже в болото попал, - поверил, но где Барак, а где политическая жизнь?

          Сначала головной джип с Ариком пришлось вообще всем миром толкать в указанном Рамоном направлении, потом он все же завелся и сам поехал, не быстро, конечно, с опаской. И тут разглядели мы, что за лесом, что вдоль утонувшей в болотистой грязи трассы, проступают стены и сужаются они постепенно и становятся все выше и выше. И есть мнение, что впереди сухая местность, а за ней туннель, а туннели, как пелось у Высоцкого, выводят на свет. И что там? Тот самый Новый Ближний Восток, которого никто не видел даже на карте? Не знаю, но сомневаюсь, что мои и Переса фантазии где-то овеществлены. А напоминает мне все это роды, роды, как переход в новую реальность, абсолютно неизвестную реальность. Это страшно, но когда приходит время, то другого пути просто нет, ибо выход в новую реальность всегда через какой-то туннель.

    25/10/2003