Мы, очевидно, были знакомы, и я даже вспомнил, что она, иногда, мелькала в институте, попадалась мне в стройотряде, в какой-то робе не по росту, вспомнились какие-то тексты осуждения стройотрядовских лентяев, короткие и крайне презрительные - этим и запомнились, с трудом всплывало откуда-то имя, Вера, Ира, что-то в этом духе, кажется Вера. "Разберемся позже" - подумал я, - и начал спускаться к ней, на площадку между этажами.

*******

Передо мной астрологический портрет Веры, натальная карта или карта рождения, тщательно построенная, красиво нарисованная. И я сейчас, наконец, хочу понять, зачем она пришла в мир, почему страдала, что искала, что должна была найти. И почему именно так перекрестились наши пути? Да, и это тоже.

Картинка полна странных фигур, завораживающих симметрий. Я могу смотреть на неё часами, вспоминая и сопоставляя. Помнится, когда-то давно, когда мы увлекались психологическим тестированием с помощью MMPI, она сказала мне:

- Дурачок, зачем тебе моя фотография, повесь мои шкалы в рамке над твоим столом.

*******

Оппозиция! Это астрологический аспект, означающий противостояние какой-то пары планет в гороскопе. Оппозиция - это альтернатива, это противоположность, это долгий путь в жизни от взаимоисключения до взаимодействия. На конечный пункт не все и не всегда успевают прибыть, впрочем. Оппозиция - это исходная несбалансированность двух энергетических принципов, двух тенденций в жизни человека, двух сторон характера, двух жизненных сюжетов. Дома, где стоят планеты, покажут нам области, где развернется драма, в которую часто превращается процесс балансирования оппозиции. В её карте четыре оппозиции, затронуто восемь домов из двенадцати, девять планет из одиннадцати! Клубок противоречий!

Итак, первая оппозиция Уран - Юпитер из десятого дома в четвертый. Что это такое Юпитер, и что такое Уран? Та энергетика потока, что как-то открывается нам через положение Юпитера, представляет одну из двух основополагающих тенденций во взаимоотношении человека и общества: а именно, тенденцию к расширению сферы своего взаимодействия с ним, вторая тенденция, связанная с его обособлением от общества, будет представлена Сатурном. Это - "человек социальный". Принцип энергетики Урана (и других высших планет - Нептуна и Плутона) описать трудно, нет подходящего языка и системы понятий. Слова, которые обычно употребляются в астрологических учебниках (высшая связь, ментальное озарение, оригинальность, нестандартность), характеризуют скорее эффекты, возникающие при включении этой энергетики, а не сам её тип.

Юпитер - главная планета в её карте и главная проблема в её судьбе. Сильный Юпитер с оппозицией - это проблема самоутверждения. Оппозиция к Урану заставляла её искать такие варианты самоутверждения в обществе и поиска новых возможностей, которые были бы абсолютно необычны, наполнены светом нового и отдаленного времени. Отсюда её постоянный легкий скепсис по поводу любых видов самоутверждения в обществе других людей, скепсис с оттенком понимания, некий вид снисхождения к обычному.

- Ты же все равно не будешь писать, как Лев Толстой, правда?

- Правда, как Лев Толстой - не буду.

- А хуже нет смысла, ты же сам это понимаешь, - и мне становилось стыдно за свое постоянное желание писать, за свой дневник, за сюжеты, выхватываемые из жизни и наполнявшие душу трепетными мечтами.

По характеру затронутых оппозицией домов можно попытаться определить мизансцены этой драмы. Это - конфликт между самоутверждением социальным (десятый дом) и, пожалуй, самым главным типом самоутверждения в жизни человека - поиском Божественного одобрения, того светлого и мягкого ощущения в душе, которое может быть выражено словами: "Все идет, в целом, хорошо, все делается, в сущности, как надо".

Уран абсолютно непереносимая планета и, находясь в оппозиции, она заставляет человека инстинктивно отступать назад, прижимаясь к другому краю, то есть, делая сильный акцент на второй планете в паре. Поэтому поиск и болезненная жажда этого душевного ощущения стали на какое-то время основной мелодией её жизни.

У Юпитера и Урана есть два гармоничных аспекта - в шестой и двенадцатый дом, значит ей легче всего было решить проблему балансирования оппозиции одним из двух способов: через гармоничный аспект к Меркурию в шестой дом или к Сатурну - в двенадцатый. Шестой дом - это работа. Не в социальном, а в профессиональном плане. Когда я сажусь за свой письменный стол на работе, включаю компьютер и мягко погружаю взгляд в исчерканные одному мне понятными линиями и текстами листы, на меня мягко опускается та среда, стиль и энергетика моего функционирования, в которой определяются положением шестого дома в карте.

Она любила и умела работать. Долгие годы, весь тот период в жизни, когда становишься по-настоящему взрослым, она работала. Днем и вечером, ночью и в воскресенье, всегда, когда давали машинное время. Она писала программы, часами сидела за пультом, а потом за экраном, отлаживая их. Она думала о них все время, её голова почти никогда не освобождалась вполне и работала в такт с процессором компьютера (сильный Меркурий в шестом доме). Но успех, а это категория социальная, идущая по десятому дому, не приходил. Ей пришлось написать очень много разных программ, удачных и не очень, чтобы Лева Черкинский перестал морщиться при моем упоминании её имени в ряду лучших программистов.

*******

Уже несколько дней Вера не появлялась. Так приятно было покурить именно с ней на площадке между её и моим этажом. И треп с ней был чуть-чуть значимее, интереснее, и молчание привлекательней. Вообще молчать она умела замечательно. Это молчание всегда заставляло меня говорить, порой просто ерунду, а порой, что-то такое, чего говорить не хотелось. Тогда у неё в глазах появлялась хитрая усмешка, но было уже поздно, и все мои попытки выбраться из ситуации только усугубляли её.

Через неделю, кажется, я отправился на её поиски. Сунулся в её отдел и неожиданно для себя получил странный, уклончивый ответ. Что-то вроде того: Вера больна, а где, как, что и прочее сказать нельзя. Наконец, через несколько дней, Петрова, её начальница, очень тихо и грустно, глядя на меня, как на взрослого, сказала:

- Вера в психиатрической лечебнице, Покровско-Стрешнево, она пробудет там не меньше месяца. Ты можешь её навестить, я с ней говорила.

Я помню, что именно тогда в моей душе, так склонной к жалости, возникло чувство нежности, ни на чем, кроме этой грустной жалости, не основанное. Я помчался. Выбрал противный осенний день (темно, слякотно, холодно), с чувством полной серьезности объяснил своей жене важность, ответственность и естественную красоту своего поступка, и поехал. Долго троллейбусом по Ленинградскому проспекту, куда-то в рощу из больших и редких деревьев за высокой оградой. Еле нашел. Несколько раз спрашивал. В палате женщины, как всегда, в халатах и в таком растрепанном виде, в котором обычно видишь только свою жену. И она среди них. Лицо бледное, огромные глаза, усталость, уют, радость и еще что-то. Мы сразу пошли гулять и разговаривать, впервые вот так, вдвоем. Это объединяло, и чувство нежности во мне росло. Мы болтали, не касаясь вначале главного, и я стал думать о ней, тихонько взял её за руку. Она усмехнулась:

- Тут многие занимаются флиртотерапией, врачи это поощряют.

- И ты?

- Ко мне тоже один дурачок ходит, из мужского отделения.

- Вера, почему? - И она показала мне руку, ту, что я нежно держал в своей, с внутренней стороны, выше ладони.

- Что это, кошка? - следы царапин перекрещивали запястье.

- Дурачок, это я сама, бритвой.

Только тут я увидел геометрию следов, внутри пробежал холодок страха.

- Зачем же ты это сделала?

- Так потому я и здесь.

Мы долго бродили по этому огромному зарешеченному саду, курили и болтали без умолку. О работе, которой оба были увлечены, и готовы были отдавать все свое время, о Покровско-Стрешнево - санаторий! - здесь хорошо, не то, что в Кащенко, где она была прошлый раз, мыли косточки всем сослуживцам, мерзли на ветру и грелись, прижавшись друг к другу. Пальто и свитера мешали ужасно, создавая ощущение чего-то толстого и странной искусственности действия.

"Пришла игуменьей тишайшей чащи

Седьмая осень, сладко золотая

Всех прежних осеней светлей и слаще

Пришла с моей единственной любимой

Пришла безмолвная, как наши тени

Из осеней былых, в тиши осенней

И зашепталась в нас мечтой таимой

Пришла с моей единственной, любимой...

Она вдруг начала читать стихи тихо-тихо, чуть-чуть нараспев, как бы стесняясь и просто желая напомнить мне что-то, нами обоими немного забытое. Я с трудом разбирал слова, вслушиваясь в ощущение светлой сентябрьской осени и грустной нежности.

Вот и пришла та осень золотая

Как наши тени на тропе незримой

Чуть глянешь - парк, листами облетая

Мне шепчет о единственной, любимой...

"... С моей единственной, моей любимой" - этот рефрен надолго связался в памяти с ней и с этой осенью, создавая уже тогда в моей сентиментальной душе ощущение любви, внушенной, но еще не пришедшей.

- Дурачок, это же Юлиан Тувим.

Я затих от стихов, которых было много, все незнакомые, прошептанные, перестал думать о глупостях, просто курил. Мы вернулись в корпус, попрощались, я не знал, что сказать и сделать, а хотелось. Она, вдруг, сама меня поцеловала и быстро ушла, успев сказать: "Приходи ещё".

*******

В астрологии известно, что при акцентуации в карте рождения двенадцатого дома простых судеб не бывает. Двенадцатый дом символически представляет нам те области жизни, на которые обычный человек обращать внимание не хочет, потому что среди них нет ничего такого, о чем можно мечтать. Ко второй половине жизни начинаешь замечать, что за все в этой жизни приходится платить, когда же изучаешь астрологию, то приходит мысль, что платить приходиться и за что-то еще, возможно за что-то такое, что сделано тобой (тобой?) в прошлой жизни. Двенадцатый дом - дом исполнения кармических долгов и искупления кармических преступлений. Карма? Теперь все это слово употребляют. Мне кажется, что карма это не Божье наказание или чья-то злая воля, а закон природы, вроде закона тяготения, и она соответствует нашим врожденным характеристикам, врожденным, то есть когда-то приобретенным. Чем ты больше и тяжелее, тем больнее и опаснее тебе падать, это так объективно. Это наша карма. Топор тонет быстро, а рыбе не надо учится плавать - это наша карма. Что же, выходит, она в прошлой жизни что-то натворила? А какой валютой оплачиваются кармические долги, где отсиживают свой срок кармические преступники? Не знаю, ничего не знаю. В старых книгах по астрологии, возьмем, например, сочинение Сефариала "Астрология", мы прочтем, что "Двенадцатый дом управляет кознями против данного лица, лишениями, заточением, ссылкой и всякого рода ограничениями личной свободы". Покровско-Стрешнево и Кащенко - это, конечно, типичный казенный дом. Современная астрология гораздо больше внимания обращает на внутренний мир человека, понимая, что не все процессы тонкого плана материализуются. Тюрьма может быть и внутренней, и со стеклянными стенами, и даже с полупроницаемой мембраной на входе - и это, может быть, тяжелее всего: ты не можешь войти в этот мир, стать как все, так же прыгать и вселиться на зеленой лужайке, как они, а мир идет к тебе, идет со своими бедами, со своими глупыми и эгоистичными требованиями. А ты бьешься головой о стеклянные стены, с неотступной мыслью, ну почему, почему моей душе, в которой есть, есть такой огромный светлый мир, не дают выхода? Настоящий казенный дом, порой, может показаться лучшим вариантом. Так работает энергетика Сатурна в двенадцатом доме.

*******

Я не помню, когда я пришел к ней первый раз. Небольшая комната в коммуналке, вывалившаяся в осадок в результате сложных личных отношений её родителей, слева от входа кушетка с бордовой обивкой, высокий торшер с желтым абажуром, письменный стол против двери у окна, выходившего во двор большого дома в районе метро Краснопресненская. И кресло. Рабочее кресло на колесиках, с подлокотниками стояло у стола, как высший символ удобства. Книжки - стихи, несколько хороших переводных современных романов, литература по программированию, много, со следами работы с ней. Точно такие же книжки по программированию были и у меня дома. Впоследствии они иногда даже покупались в двух экземплярах. Я засиживался у нее, сколько мог, в тех редких случаях, когда удавалось вообще к ней прийти, то есть найти благовидный предлог для жены. И там, в этой комнате иногда рождалось то ощущение общности между нами, которое она так любила и ценила. Все что читалось, происходило в стране вообще и на работе в частности, серьезные и амбициозные программистские проекты - все, все проговаривалось там, за бутылочкой "сухенького" и пачкой-другой "Явы".

И все же, каждый вечер подходил к концу, как та бутылочка "сухенького", надо было вставать, ехать домой - автобус, метро - край Москвы, час езды, если повезет.

- Посиди ещё, - просила она в такие минуты, и мое сердце разрывалось между чувством долга и чувством, - хочешь я дам тебе трешничек, возьмешь такси.

Брать у неё денег я не мог, равно как и брать их из сбалансированного до рубля семейного бюджета.

- Возьми, пожалуйста, - просила она, - ведь помогать друг другу - это хотя бы иллюзия общности!

Я молча уходил, а иллюзии растворялись в воздухе вскоре после моего ухода.

*******

Солнце в знаке Водолея и в пятом доме. Очень сложный аспект. Пятый дом, в частности, определяет особенности нашего поведения в любви. Но, о какой любви может идти речь? Солнце в Водолее умеет, как никто, ценить дружбу - это да. А любовь? Ребро дома в знаке Козерога говорит об особой сдержанности, задает стиль, ритм в котором ею будут играться соответствующие сцены. В сущности, любовь для неё - это общность, общность прежде всего, а также только и всего. То есть, это как бы очень хорошая дружба, в которой друзья во всем помогают друг другу, в том числе и интимно, а будучи скреплена особыми социальными рамками, такая дружба превращалась в брак.

- Понимаешь, Олежка, для крепости брака нужно общее дело или куча детей, тогда они, сами по себе, являются общим делом.

Я не понимал, но соглашался, действительно, совместная работа и интересы так сближали, это было совсем очевидно. То, что для крепости брака нужна любовь, как некое особое чувство, как условие необходимое и достаточное в чисто математическом смысле, ещё не выплыло из глубин моей души.

И, наконец, вновь оппозиция! Оппозиция Солнца и Луны, пятого и одиннадцатого домов. Эта оппозиция вызывает во внутреннем и внешнем мире некоторые проблемы. Во внутреннем мире - это психологическая проблема уравновешивания воли и подсознания. При этом подсознание очень долго побеждает (Луна в карте заметно сильнее), воля подавляется, императивные внешние обстоятельства игнорируются, то есть она не делает того, что явно следует делать в сложившейся ситуации, не руководствуется здравым смыслом. В тех же редких случаях, когда побеждает воля, могут совершаться поступки, разрушающие защитные механизмы подсознания (то есть идущие во вред себе, в том числе - биологически) и причиняющие серьезную душевную боль. Мизансценами для этих сюжетов (по положению оппозиции в домах) служили отношения с людьми её близкого социального круга. Ей крайне трудно было взять правильный тон в этих отношениях. Необходимый баланс между духовной общностью и интимностью не достигался, весы со слишком тяжелыми гирями (хороший символ оппозиции в знаках Водолей-Рак) сначала долго и тяжело склонялись в одну сторону, потом, с тем же непонятным упорством в другую. Ей было уже 25 лет, но, не только легкая интрижка с ней была невозможна, но и гетеросексуальная дружба затруднена: и то и другое постоянно срывалось в какую-нибудь разновидность "страсти по Достоевскому".

*******

Не только я один любил у неё бывать. Все любили, все кого она принимала, а принимала она всех, кто искренне просился. Например, наш мягкий и нежный Марек Поляк, или молодой Вадик Федоров. Говорят, что сам И.Р. сиживал в этом удобном кресле под светом торшера. Как-то я сказал, что хочу завести свои домашние тапочки у неё, на что она ответила, что, пожалуй, тогда ей стоит купить специальный шкафчик для такого рода тапочек. А также сшить особую жилетку, в которую все, кто в этих тапочках ходит, буду плакаться, каждый в свой карман.

И.Р. был абсолютно не типичный директор. Во-первых - молод, всего на два-три года старше нас, во-вторых - неплохой программист, написавший много программ и до сих пор иногда появлявшийся на машине.

- А ты знаешь, какие у него руки, - говорила мне она, - когда он подходит сзади и кладет их мне на плечи, ночью на пульте.

Хоть кто-то должен был это знать, для солнечного Водолея это страшно важно, я был ближе других.

К ней удобно было пойти "продолжить" после очередного "седьмого ноября" или "первого мая", и шли.

В тот раз все это было также. Но я смог остаться, когда все уже разошлись. Было темно, и больше я, наверное, не смогу написать ничего о том, как это случилось. Мы, то начинали говорить о чем-то, то умолкали, возвращаясь к неумелым и невзаимным ласкам. Шли часы.

Наконец, к середине ночи это получилось. С моим горьким чувством облегчения, с её болью в глазах, в душе и в теле. Я знал раньше, мы об этом говорили, что у неё никого не было, знал, что буду первым, но это ничего не меняло. Впрочем, речь не обо мне, хотя чувство к ней уже было довольно драматическим.

На следующий день на работе мы смотрели друг на друга огромными глазами, скрывающими всё. Я чувствовал себя плохо, в чем-то виноватым, полным странной необходимостью оправдаться и что-то исправить. Прийти она не разрешила.

Но я не мог не прийти, и поздно, после вечерней работы побежал, походил во дворе, глядя на окно. В окне был желтый свет торшера и тень, мужская. По силуэту я вычислил Вадима. Он курил, жестикулировал, иногда подходил к окну. Потом свет погас вообще и я стал ждать, что он выйдет и уйдет домой. А он не вышел. Мне стало больно, даже очень. И обидно. Долго ждать я не смог и ушел.

Назавтра, в обеденный перерыв мы пошли в киоск на Чистых прудах за сигаретами.

- Вера, я вчера хотел придти к тебе... - начал я.

- Ну и пришел бы.

- Но у тебя кто-то был!

- Это Вадик, - просто, как все, сказала она.

- Но он не ушел, я ждал, у вас с ним... что-нибудь было? - понятно, что спросить это для меня было жутко трудно. Но она была из тех, что не врет в ответ на прямой вопрос. Стиль знака Стрельца в четвертом доме определял эту особенность её мироощущения: она полагала правильным говорить правду, считая, что правда подобна ножу хирурга, и потому не может принести вред.

- То же, что и с тобой, - и это было сказано очень просто, во всяком случае, внешне, без обертонов, без патетики, к которой я так был склонен.

- Как же это случилось? - это уже был, конечно, вопрос к судьбе, а не к ней, но ответила она и, конечно, не на том уровне, на котором я этот вопрос задавал судьбе.

- Так же как с тобой, возились полночи, а потом...

- Зачем же ты это сделала?! - обида переполняла меня - ты же позавчера, только за день до этого, сказала, что любишь меня?

- Потому что любила тебя, ты ничего не понимаешь, - так она закончила этот разговор тогда.

Я действительно ничего не понимал тогда и сейчас ничего не понимаю, я потому и пытаюсь понять... Ведь еще через три-четыре года, в одном из примирительных тихих и откровенных разговоров в интимной темноте она скажет мне, что любила тогда Вадика. Вот так.

*******

"Есть, брат, такие женские души, которые вечно томятся какой-то печальной жаждою любви, и потому самому никого и никогда не любят".

*******

*******

Конечно, ключ к пониманию лежит в двенадцатом доме. Знак Льва, Плутон, совпадающий с ребром, Сатурн, Марс и тьма аспектов. Лет до тридцати она неустанно предпринимала попытки разрушить стену, отделяющую её от мира, быть как все. А мир сопротивлялся, проявляя агрессивность, равную её агрессивному желанию сломать эту стену силой. Никого она не любила, никого не хотела и никого не отвергла! Она была даже горда своей жертвой. Стиль знака Льва! Вот возьмите, если вам надо! К тому же, для Венеры в Рыбах некоторая жертвенность в интимной жизни приятна. А двенадцатый дом - дом жертвы - это и есть то, второе поле для самоутверждения! Но нет, это, конечно, не та жертва, что ждала от неё судьба. А может именно это её желание "быть, как все" и следовало принести в жертву в первую очередь?

*******

Мы пили кофе, стоя в кулинарии на Горького. Кофе вообще вошло в нашу жизнь как символ, а не как напиток. Чашечка кофе и рюмка коньяку - это как-то особенно звучало, ломтик лимона, низкий столик, кресла, мягкий свет торшера - память привычно рисует идеальную картину интеллигентного уюта. Кофе в кулинарию мы ходили пить два-три раза в день, в любую погоду.

Мы пили его в тесной толпе, порой без всякой возможности побыть наедине, мест в кафетерии кулинарии было мало, зато был венгерский автомат "Espresso". И там она, вдруг, тихо сказала мне: "Я беременна". Я, машинально, в смятении, спросил: "От кого?". Она усмехнулась. Потом попросила помочь, а я не мог и не знал как.

*******

Через пару месяцев Вера снова попала в больницу, депрессии шли одна за другой, в стиле знака Рыб на куспиде восьмого дома, это желтый туман, поднимающий из неизведанных душевных глубин какую-то муть. Плохо, муторно, ничего не хочется, мир противен, все противно и иллюзорно одновременно. Из этих состояний распада души, она выводила себя сама, резкой болью прерывая цепь глубоких и бесплодных медитаций. Чтобы этого не было заметно со стороны, она стала резать ноги, в той части, которую видишь, только подняв юбку до конца. Потом и это перестало помогать.

Помощь пришла от семьи (что, кстати, соответствует трину из четвертого дома в двенадцатый). Родители забрали её жить к себе, соединив свою квартиру с этой комнатой, которая уже не казалась мне такой уютной. Я, наконец, перестал видеть себя в ней, сидящим в кресле (кофе, сигарета, разговоры о Воннегуте). Это произошло после того, как впервые увидел Веру, лежащей без движения, в полной апатии, под пледом, лицом к стенке, на той же самой бордовой кушетке.

*******

В астрологии я боюсь очень точных совпадений, они никогда не случайны - это какой-то знак судьбы, который надо уметь прочитать. Практически абсолютное совпадение сильно пораженного Плутона с ребром двенадцатого дома могло уже тогда испугать меня. Ну хорошо, рок, об этом не говорят. Но я, может быть, сказал бы ей: "Верочка, твои бескорыстие и самоотверженность будут проверяться судьбой, будь готова". Но до астрологии было еще далеко.

- Видишь, какая разница? - в её голосе были смущение и страх.

- Вижу, - сказал я, нежно коснувшись её груди, - на размер?

- На два, это потому, что там живет рак, я знаю.

Я стал легонько гладить её и говорить что-то очень рациональное, а она все шептала, глядя на меня огромными глазами. Из всего я уловил только эти две строчки:

... Чтобы приняли как-нибудь,

что когда-то дарили сами...

*******

Через несколько лет я получил поздравительную открытку на день рождения. На открытке её почерком было написано:

Я позвонил ей сразу же с благодарностями, полный сентиментальными воспоминаниями, она безответно выслушала мои тексты и спросила:

- А под марочкой посмотрел?

- Н-е-е-т.

- Ну и дурачок.

Отклеив марку, я увидел:

Тупо смотрел я на эти, аккуратно выписанные, заглавные буквы с точками, пока из глубин, почти биологической памяти не всплыло:

... Чтобы приняли как-нибудь,

что когда-то дарили сами...

*******

С большою нежностью потому

Что скоро уйду от всех

Я все раздумываю, кому

Достанется волчий мех

Кому разнеживающий плед

И тонкая трость с борзой

Кому серебряный мой браслет

Осыпанный бирюзой

И все записки, и все цветы

Которых хранить невмочь

Последняя рифма моя - и ты

Последняя моя ночь.

Марину Цветаеву она любила самозабвенно, часто просто пытаясь отождествиться с ней эмоционально. Её идеал - какое-то незримое и невоплощенное существо, с кем мы внутренне сверяем свои поступки, мысли, актуальную мораль и жизненные цели - был окрашен в яркие краски знака Овна, знака её девятого дома. Это был пылкий, порывистый, смелый, благородный и непрактичный идеал. Вера не была такой, но такой была Марина?

*******

Больше всего она любила, когда мы собирались вчетвером, с её подругой Эстер, которую мы вместе очень удачно выдали замуж за моего близкого друга Сашку. Сашка всегда был добрый и смешной, страшно гостеприимный, бородатый и шумный. Его жена, эмоционально, была ему полной противоположностью, что тоже было приятно. Наши совместные медитации назывались шизоидилия. Мы очень любили друг друга, как-то раз мы даже обсуждали такой вариант решения квартирной проблемы:

- Давайте съедемся все вместе в коммуналку, можно все очень разумно устроить, общий кабинет с библиотекой, общая детская!

- Общие дети, - сказала Вера, со свойственным ей мрачноватым юмором.

У Веры дипломатичный знак Весов в третьем доме задавал стиль общения с обществом, символом которого было слово "корректность". Этот внешний стиль не позволял приблизиться к ней на короткую дистанцию иначе, как перейти к общению под другим домом: под пятым - стать любовником, под седьмым - стать партнером, под десятым - стать её начальником или подчиненным, под одиннадцатым - стать другом, и тогда вы, вдруг, видели совсем другую Веру. Она чувствовала это. Как-то раз я подарил ей какой-то кактусообразный цветок и сказал, стараясь красиво:

- Верочка, вот цветок, он такой же, как ты, колючий и пушистый одновременно.

- Нет, - она долго и внимательно рассматривала цветок, потом добавила - он совсем не похож на меня, он колючий внутри, хотя выглядит пушистым, а я наоборот.

В этой нашей шизоидилии она просто расцветала, часто была объектом незлобивых шуток, все терпела и шутила в ответ. Не жесткий и корректный знак Весов, а теплый, выползший на солнышко Рак управлял стилем её общения под одиннадцатым домом.

- Ну, это снова камень в мой огород, - слышу я её голос, - у меня уже не огород, а сад камней!

*******

- Мальчики, вы не понимаете, без индексно-последовательного доступа в полном объёме диски никому не нужны вообще! - тихо, чуть усмехаясь и склонив взгляд к столу, говорила Вера.

- Но можно же делать версии, давай начнем без этого, мы ещё дисков не видели в работе, покрутим их пока, как быстрые ленты! - упирался я - это же 50 процентов работы!

Но самое приятное было искать чисто технические решения, так проектировался планировщик заданий, система ввода-вывода, главный планировщик, все то, что удавалось понять из имеющихся книжек по идеологии системы OS-360.

Мы ценили друг друга, сознавали, что любая пара из тройки сильно проигрывает. И что важно, мы с Мареком оба любили Веру, и ей было очень хорошо. В перерыве я их вкусно кормил (это был пик моих поварских достижений в жизни), а они бегали в магазинчик у остановки автобуса и притаскивали что-нибудь приличненькое. Она очень любила красиво сервированную еду и ценила это (Венера - в шестом доме), но никогда не умела этого сделать сама. При поражении Венеры Марсом человек даже яичницу со сковородки снимает, делая сковородке сальто!

Вообще, я думаю, что для неё это был лучший период в жизни. Её положение на работе, наконец, стало относительно прочным, хотя она по-прежнему требовала предоставить её "равные, хотя бы с евреями, права" - мысль назначить её на минимально руководящую должность не приходила в голову даже И.Р. О Покровско-Стрешнево было известно всем, и на карьере пришлось поставить крест, хотя страшные депрессии, тогда, кажется, прекратились совсем. Мы же с Марком создавали для неё ту атмосферу джентльменского ухаживания и легкого соревнования, которая так украшает женские будни.

Я любил её так, как мог любить тогда вообще, и мне было с ней очень трудно. Почему? Потому что она не любила меня, при этом как бы все время подвергая сомнению мое чувство.

- Верочка, я люблю тебя! - говорил я трагическим голосом.

- Нет Олежечка, это тебе только так кажется.

- Ну кто лучше знает, ты или я?!

- Ну конечно я, - мягко заканчивала она разговор.

Мне хотелось оказаться в центре её внимания, её заботы, её интимного тепла, нужны были слова, к которым я столь чувствителен. Она молчала. Ни в чем и никогда не проявляла инициативы, обдуманным согласием (ребро пятого дома в этом рациональном Козероге!) направляя течение наших отношений. Мне надо было, чтобы она меня любила так, как она может, до конца - это было мое самое сокровенное желание. Единственное, чего я тогда не знал, это её пределов, и вообще - её способности любить.

*******

При оппозиции Венеры перед человеком в судьбе всегда остро встает вопрос, чего он хочет: любить или быть любимым. И сбалансировать это без усилий не удается. Она-то хотела быть любимой, хотела получить некую настоящую любовь, хотела быть уверенной в моем чувстве. И боролась за это, за мою настоящую любовь!

Я старался думать так: "Она говорит мне правду, обо мне, о моем чувстве, о наших отношениях. Это хорошо, мне это нужно, я не должен искать комплиментов". А уставшая от неудачного брака душа хотела простых ласк, теплых слов, нежной заботы. И высота её требований, которую так легко было оправдать ментально, душой воспринималась как неоправданная жесткость и рациональность.

Две из четырех оппозиций, Уран - Юпитер и Марс - Венера в её карте, а также сильный двенадцатый дом, в сущности, и определили основной сюжет этой пьесы. Как все просто. Не так ли?

*******

*******

У нас была с ней одна замечательная ночь, только одна, когда я увидел, почувствовал сразу и бессомненно, какое огромное изменение произошло в ней.

В Москве весной не светлеет под утро, так сереет что-то за окном. И в этой серой мгле, когда на улице что-то вяло капает, предвещая теплый день, и состоялся наш самый главный в жизни разговор. Она нашла в себе силы тихо сказать мне:

- Олежек, давай поженимся и уедем отсюда!

Я нашел в себе силы отказаться. Почему? Сейчас я и пытаюсь понять. А почему она сказала: "... и уедем?!" В эту стеклянную клетку её двенадцатого дома ей хотелось вовлечь и меня? Не знаю. Какая, в сущности, разница, это все не обо мне. Просто среда для неё стала вдруг предательски жесткой и агрессивной, в стиле её Марса в знаке Девы и в оппозиции к Венере, на которой, наконец, Боже мой, наконец, она сделала акцент. И этой средой был я. Маятник качнулся! Неисповедимы пути Господни!

*******

Ты, меня любивший фальшью

Истины - и правдой лжи,

Ты меня любивший - дальше

Некуда! - За рубежи!

Ты, меня любивший дольше

Времени - Десницы взмах! -

Ты меня не любишь больше:

Истина в пяти словах.

Эти стихи Марины я услышал от неё первый раз не тогда, а гораздо раньше. В те дни, когда Вера на все мои признания и клятвы говорила свое спокойное "Олежек, я тебе не верю" с легкой усмешкой. И вот, в один теплый летний вечер - мы любили прогуляться до метро после работы, проходя, порой, по три-четыре остановки - я сказал ей:

- Верочка, я понял, ты права, наверное, я действительно не люблю тебя.

- Не верю! - закричала она, и я увидел, что это было инстинктивно.

- И что любишь - поверить не могу, и что не любишь - верить не хочу!

*******

Тот год был для неё очень значимым. Во-первых, прогрессивный трин Венеры к Плутону. Этот аспект часто интерпретируется как жертвенная и внезапная любовь. Жертвенная, потому что даже в своем самом благоприятном аспекте энергетика Плутона действует как очищение. Что-то надо сжечь, чтобы освободилось место для другого. Для неё надо было сжечь надежду на обычные, как у всех, любовь и брак? Гармония трина при этой болезненной операции лишь гарантирует, что ничего более в этой страдающей душе, пожаром затронуто не будет. В тот же год и в то же время случился ещё один прогрессивный аспект: Венера в оппозиции к Нептуну. Этот аспект связан прямо с обманами, с ненадежностью, с ситуациями, когда тебя подводят. Вот я её и подвел. И обманул все её ожидания. Почему? Какая разница - я, в конце концов, в этой пьесе - в роли внешней среды.

...Я знаю грусти твоей значение,

Ведь только вчера мы с тобою видались...

Помнишь? Помнишь мое огорчение?

Нам надо было расстаться

(Тихость... Осенняя тихость...)

Мне надо было уехать

И не глядеть в твои добрые очи,

Тихонько не улыбаться

(Тихость... Осенняя тихость...)

Не улыбаться тебе, печалясь

Как умирающая мадонна...

Потому что вчера мы с тобою расстались...

Марина Цветаева была для меня эмоционально неприемлема, а этот польский еврей, Юлиан Тувим сближал нас, так тихо и по-осеннему выражая то, что болело в душе. Все могло быть так хорошо, но этого, конечно, быть не могло.

*******

Весенний кризис миновал, и дальше наши отношения продолжались вяло. То есть на форме, в плотном плане они выражались в вяло текущем процессе. Источником этой вялости был я сам. Я просто решил для себя, что раз я не могу оторваться от этой женщины, некрасивой и странной, то буду делать все то же, но вяло. В конце концов, в этом проявилось некое уважение к реальности, процессы в которой инерционны. Их, порой, возможно, как-то затормозить, но на это требуется время. Итак, все то же, но вяло. О её душевных переживаниях я этого сказать не могу. Акцент уже прочно стоял на Венере, и она пыталась убедить себя (а, значит, и меня) в том, что на наших отношениях можно построить брак. Как у всех. Но это, конечно, было невозможно. Да и среда, как уже отмечалось, имела характеристики пораженного Марса в Деве, то есть была жесткой и как-то мелочно противной, каждый раз извиняясь за причиненные боль и обиды.

В конце того, очень жаркого, Московского лета она все-таки уехала в Крым. Одна. По возвращении из отпусков И.Р. разогнал всю нашу компанию, прекратив попытки удовлетворения нашего любопытства за государственный счет. А жаль, по-моему, там и тогда это было единственное, что двигало прогресс. Конечно, от И.Р. мы все получили повышения в должности и прибавки к зарплате, но оказались в разных отделах, обремененные текущей ответственностью и подчиненными. Через пару лет, Игорь Гринфельд, тогда только пришедший к нам, собрал все мои листки и реализовал мою часть проекта, изрядно его сократив и переработав. Но важнее другое, так как мы работали тогда, втроем, мне потом в жизни работать не пришлось. Хотя я и написал много разных и полезных программ. Думаю, что и ей.

- Скажи, почему ты не стала продолжать отношения с Мареком, - я спросил её через много лет, не знаю, почему.

- Он не нежный, - сказала она.

Я просто не поверил своим ушам, до того это не вязалось с ним, с его образом, сложившимся у меня. Теперь я, наконец, понял, эта роль, роль её внешней среды, тогда перешла к нему, и он, стал жестким и рациональным, как её Марс в Деве, как я.

*******

Странное ощущение безысходности овладело мной сейчас. Что же, не было у неё никакого выхода в этой ситуации? Эта оппозиция Венера - Марс, фактически определила весь сюжет её "истории любви"? Может быть. Во всяком случае, в учебниках астрологии часто подчеркивается судьбоносность аспекта, совпадающего с линией Asc-Desc. Но вот что теперь мне хотелось бы понять - тогда, после этой ночи и весь этот долгий период умирания нашего парного эгрегора - этого истеричного, хилого и нежизнеспособного существа - тогда она любила меня? Или с такой пораженной Венерой там, в глубине её необозримого внутреннего мира, жил кто-то, возражавший против самой идеи любви, как таковой? Любя, ты становишься так беззащитен, так уязвим, так зависим! Кто её знает, возможно, что в душе у этой, такой дорогой для меня тогда, программистки циклилась какая-то недоотлаженная программа, защищающая эго от любви?

*******

Теперь я вижу, почему Вера так хорошо соответствовала своей профессии. Её Марс в знаке Девы обеспечивал ей именно тот тип активной энергетики - точность в действиях, аккуратность в исполнении, взгляд, видящий детали - что более всего подходит для компьютеров. Асцендент, также в знаке Девы, дополнительно обеспечивает именно тот тип самовыражения, который легче осуществить на каком-нибудь языке программирования, чем на родном, русском. Она была дотошна и кропотлива, любила и ценила мелкие детали и точность выражения. Не стоит и говорить, конечно, что для выражения чувств это не лучший аспект, с такой Девой на Асценденте она не могла искренне сказать мне: "Я люблю тебя", это было слишком неопределенно и неточно, ей, возможно, хотелось сказать, иной раз, что-то вроде "Я испытываю к тебе чувство любви", но так построенная фраза с очевидностью требует анализа "испытываемого чувства". А чувства проанализировать не удается, они от этого распадаются.

Моральное состояние Веры не отличалось от моего: она погрустнела, скепсис к работе снял с повестки дня окончательно идею самоутверждения через шестой дом, через профессиональную деятельность, однако акцент вновь твердо стоял на сильном Юпитере (и слава Богу), что требовало поиска новых сфер. В карте рождения другой такой сферой, гармонично (трин!) стоящей к Юпитеру был двенадцатый дом.

*******

После бурных перипетий прошлого года наши отношения, наконец, кристаллизовались в виде почти чистой, истинно Водолейской, дружбы. Почти, потому что в самом далеком уголке моей души, глубже зоны страха, глубже всех грустных воспоминаний и комплексов неполноценности, глубже осознания полной бессмысленности, жила какая-то абсолютно неустранимая тяга к Вере. Припертый к стенке, я смог бы сказать, что если она меня искренне позовет и смущенно улыбнется, я встану и пойду за ней. Потом опять все будет, конечно, плохо, но я пойду. И самое ужасное, что я видел и знал, что она может и хочет позвать меня...

И здесь я хочу привести в своем пересказе один удивительный отрывок из какой-то книги А.Подводного по астрологии, своего рода дивертисмент, к астрологии отношения не имеющий.

У каждого из нас, - пишет А.Подводный - есть своя любящая душа. Она не всегда воплощена в одно время с нами, даже наоборот, это скорее исключение, но она существует и пристально следит за нами в этом мире. И единственный для неё способ помочь нам, это "вселиться" в кого-то, кто рядом с нами, то есть попытаться вступить с ним в контакт, воздействовать на него, инвольтировать его с тем, чтобы вести его в этом нашем танце на двоих. Поэтому каждую женщину, каждого мужчину мы любим по-разному - мы же получаем всякий раз инвольтацию иной любящей души, но все наши возлюбленные, все наши любимые в чем-то похожи друг на друга - ведь их для нас инвольтирует одна и та же наша любящая душа.

В тот день Вера меня позвала, но как-то странно:

- Давай поедем к тебе, возьмем сухенького... - теперь уже я жил один в Крылатском.

- Ну, поехали, - сказал я, по возможности вяло, хотя, конечно, уже был весь в смятении.

- Знаешь, давай возьмем ещё кого-нибудь, еще пару, так будет лучше, правда?

- Ну, давай, - сказал я, а что надо было сказать?

С нами поехала молодежь, Виктор, молодой высокий, крепкий и симпатичный парень, к тому же "молодое дарование" и Яна, тоненькое маленькое и прелестное существо восемнадцати с чем-то лет, служившее нам в отделе техником-секретаршей. Потом, вдруг, я нашел себя, раз за разом танцующим с Яной и рядом два темных силуэта, в танце, в объятиях, в музыке Сальваторе Адамо и Шарля Азнавура. Сухенького было много, но ближе к двенадцати я взял такси и повез Яночку к её маме. Обратно я не спешил.

После этого вечера я больше никогда не чувствовал этого слабого, жалобного голоса в глубине своей души. Через несколько месяцев она бросила курить и пить сухенькое и, с чувством уплетая селедку, искрила смешинками во все стороны:

- Ты что, беременна? - легко и в шутку бросил я за обедом.

- Да, - её глаза больше не смеялись, они излучали чистую радость.

*******

Двенадцатый дом в карте тесно связан с идеей жертвы, это, конечно, не все, но в данном случае чрезвычайно важно. Вообще говорят, что правильно принесенная жертва искупает многие кармические грехи. Конечно, сегодня жертва уже не выглядит просто как замечательный барашек без порока, из которого можно было бы сделать чудесный шашлык, или, более прозаически, кормить неделю всю семью, сегодня это нечто иное. Возможно это то в твоей душе, с чем ты расстаешься с сожалением, и потому, что привык, и потому, что это было нужным тебе всегда и нужно ещё сейчас, то есть, это одна из твоих ценностей, расставание с которой болезненно, но, может быть, позволит, наконец, привести всю оставшуюся систему ценностей в относительно непротиворечивый вид.

Что же за жертву ждала от неё судьба? Она очень хотела быть как все, иметь семью, дом, свой, максимально спокойный и своими руками построенный, уголок. Как хотелось ей сделать его (в стиле знака Стрельца в четвертом доме) теплым и открытым, гостеприимным и духовным. А это не получалось.

Мы все, и я, и Марек, и Вадик, и даже И.Р., будучи в роли внешней среды, играли её точно по сценарию, и обращая к Вере наши эгоистические требования, вовремя оставляли её один на один с её проблемами, хлопотами и слезами.

Последние годы я лишь изредка получал о ней отрывочные сообщения, и не знаю, удалось или нет ей открыть канал в те высокие сферы бытия, которые одни только и могут послать бедной человеческой душе настоящее успокоение и поддержку - многие называют это религиозным чувством - но зато, без сомнения, удалось примириться с реальностью во всей её полноте и данности, приняв свою судьбу без жалоб и обвинений.

*******

Наблюдать это страшно, если удается увидеть неуловимые следы цепочки событий, однозначно указывающей на желание высших сил, неподвластного нам иного плана бытия, прервать чье-то пребывание на грешной земле. Книгу "Мост короля Людовика Святого" я не могу читать без дрожи, без ясного внутреннего ощущения огромной и скрытой силы, руководствующейся совершенно непонятной нам этикой. Сначала медленно, и, как бы случайно, обрываются нити, связывающие человека с миром, совместная работа превращается в необязательные встречи, долгие разговоры - в звонки по телефону и письма, помощь и хорошие советы - в пожертвования и добрые пожелания. И так постепенно и неуклонно он остается один на один с воспоминаниями и с людьми, присутствие которых ощущается как необязательное.

К тому же и сам Уран, всю жизнь тревоживший её душу невместимой в неё энергетикой, в своем транзите встал в оппозицию к Луне. Такой аспект обычно приносит изменения в жизни, они и не заставили себя ждать.

*******

Марк и я уехали почти одновременно, хотя и в разные страны. За год до отъезда очень искусственная причина прервала наши дружеские отношения совершенно, так что она не пришла даже проводить меня, и слова прощания были сказаны по телефону.

И.Р. всегда много пил, Веру даже где-то восхищало его умение сосредоточиться полтретьего ночи, садясь за руль его первых голубых "Жигулей". Тогда он был молод, красив, крепко держал в руках руль и хорошо чувствовал ногой акселератор. Его объятия были уверены и нежны, а весь этот легкий флирт хорошо ложился на её постоянно действовавшую программу самоутверждения.

И.Р. - он дурачок, - и легкий нежный смех с опущенными глазами, - если я приставал к ней со своими расспросами.

Теперь его обрюзгший вид и социальная беспомощность вызывали жалость. Марка машины давно не соответствовала, а красавица жена, без усилий отбитая когда-то у бедного Марека, с сожалением расставалась с надеждами. Все течет...

Эстер, её единственная подруга, не имела никакой практической возможности даже встретиться с ней по причинам глупых и эгоистичных отношений разных стран и народов, и их долгие, полные странных смыслов взгляды и совсем простой и так нужный ей треп, канули в лету навсегда. Не говоря о нашей шизоидилии, разорванной и разбросанной по трем странам и континентам.

Вырос и вымахал Андрей, принявший благороднейшую из жертв - все эти годы её жизни.

Началась цепочка необратимых изменений окружения, в совокупности оставлявших видимую пустоту вокруг неё. И тогда, в той груди, что так нежно и грустно была показана мне за миллион лет до этого, открылся безжалостный терминальный рак.

Уход из жизни всегда воспринимается нами как трагедия, даже тогда, когда во всем мы видим признаки осуществившейся судьбы, хотя бы и социально необычной. Нам же не видны возможные варианты продолжения, мы всегда только экстраполируем сложивший её участок, социализируя его по стандартам социума. А может она уже развязала тот кармический узел, что так жестко был накинут судьбой?

... Чтобы приняли как-нибудь,

что когда-то дарили сами...