(статья опубликована 13/4/2000)

      Визит Папы Римского Иоанна Павла Второго мне, жителю Иерусалима, принес немного транспортных хлопот и много размышлений. Темы были самые разные: и о взаимоотношениях иудаизма с христианством, и о видах и нормах коллективной ответственности, и о вере вообще. Но, пожалуй, самой близкой к сегодняшним повседневным событиям в нашей стране была тема о тех, кто призван руководить народом.
     Вглядываясь на экране телевизора в спокойные и усталые глаза Папы, я думал о том, что, кажется, это один из немногих руководителей в мире, о котором можно сказать, что он безупречен. И был таковым всю свою жизнь. До слез тронул рассказ женщины, бывшей тогда маленькой еврейской девочкой, о священнике, несшим её на руках по дороге домой из лагеря смерти. Приятно было слушать воспоминания израильских друзей детства Папы. Но главным было не то, что я слышал и читал о Папе, а то, что никто не написал и не сказал о нем ни сейчас, ни раньше ничего такого, за что человека осуждают морально или по суду. Может быть, потому, что Папа никем, кроме горстки епископов и монахов, в сущности и не руководит? И непререкаемая власть его над миллиардом душ никого ни к чему не принуждает и не несет никому никакой материальной пользы?
     Я вспоминаю, что когда сенат Соединенных Штатов Америки возбудил дело о лишении полномочий и последующем предании суду президента Ричарда Никсона, советская пропаганда развернула мощную кампанию на тему "Посмотрите, кто правит в прогнившем мире капитала!". Московская интеллигенция, которая прекрасно знала, кто правит ею, на своих кухонных посиделках радовалась торжеству демократии в США - любой человек, нарушивший закон, может быть предан суду. Не то что там и тогда, где власть подлежала юрисдикции особого закона - закона для партийной номенклатуры. И я тоже радовался этому замечательному в истории человечества событию - судили верховного правителя могущественной державы, нарушевшего обычный закон. Это казалось истинным торжеством демократического образа правления, западного образа жизни, его моральных стандартов.
     С тех пор много воды утекло, и этот специфический вид торжества демократии стал в мире обычным явлением. Выяснилось, что президенты, премьер-министры и просто министры, религиозные лидеры, прокуроры и судьи на всей планете судятся за все возможные человеческие преступления, осуждаются за все мыслимые человеческие слабости. И каждый раз, когда очередной министр или народный избранник идет под суд, мы привычно радуемся: "Вот посмотрите, как хорошо стало, теперь и министра можно в тюрьму посадить за грехи". Какая гигантская победа демократии!
      Мне кажется, что пора перестать радоваться тому, что механизм власти, наконец, работает примерно так, как это и было задумано изначально, то есть принцип равенства людей перед законом начинает соблюдаться. Стоит взглянуть и на обратную сторону медали. В последнее время стало особенно заметно, что общество, требуя от власть имущих неукоснительного соблюдения закона, одновременно предоставило им право соответствовать неким средним моральным стандартам этого общества. То есть, он, народный избранник, имеет право на все наши маленькие человеческие слабости, на все наши среднестатистические грешки. Самым ярким выражением этого факта стала, конечно, история президента США Клинтона. Человек, последовательно разрушавший понятие семьи, личной преданности и супружеской верности в угоду простым сексуальным наслаждениям, остался лидером великой страны и по всем опросам общественного мнения пользовался безусловной поддержкой большинства американского народа. Почему? Просто потому, что его "преступление" не носит уголовного характера и, в сущности, по тем же самым опросам, совершается ежедневно значительной частью народа. Он - один из нас, что мы позволяем себе, должно быть позволено ему. И нам приятно его понимать и прощать, таким образом приближая к себе (или себя в мечтах приближая к его вожделенному месту).
     - А что он такого сделал, этот Мордехай, - сказал мне недавно один народный представитель, - ну не сдержался, он же нормальный мужик, а она страшно сексуальна, ты её видел?
     Я её не видел и это спасло меня от необходимости возражать. Не возражая, я смог выслушать некое послание и о президенте, смысл которого был в том, "что если бы мне дали такие деньжищи, я бы тоже долго не задумывался брать или не брать". Тогда я заметил, что президент не должен совершать таких поступков, поскольку сама ситуация для его избирателей, простого народа, абсолютно не реальна.
     - Другими словами: ни тебе, ни мне никто никогда не подарит полмиллиона долларов! Для того, чтобы это случилось, нужно стать президентом. Поэтому брать такой подарок не следовало.
     Это заставило его задуматься, потому что опровергнуть было сложно, но ответ последовал:
     - Почему нет... Может и подарят... - сказал он мечтательно.
     Конечно, мечтать можно, раз в неделю полстраны покупает лотерейные билеты только для того, чтобы от момента покупки до тиража было о чем мечтать: за 10 шекелей вы получаете несколько спокойных дней, когда на каждое гнусное событие быстротекущей жизни можно ответить себе розовой мечтой...
     Сегодня, когда я пишу эту статью, мне неизвестны результаты полицейского расследования ни одного из "элитарных дел" последнего года. Но вне зависимости от того, найдет или нет полиция состав преступления в каждом из них или в части, на основании имеющихся фактов нация вполне может сделать некоторые выводы.
     Не следовало Беньямину Нетаниягу быть столь неаккуратным в простых вопросах оплаты частных услуг. Премьер министр не имеет на это права или - не будь премьер министром, всегда есть выбор.
     Не имеют права высшие офицеры полиции вообще вступать во внеслужебный контакт с человеком, осужденным за уголовное преступление, или - не служи в полиции, всегда есть выбор.
     Не может президент страны брать существенных по меркам простого народа денежных или вещевых подарков вообще ни от кого, или - не будь президентом страны, всегда есть выбор.
     Не имеет права женатый министр оказывать какие-либо знаки внимания женщинам, которые могут быть ими расценены как носящие личный характер, даже не обязательно с сексуальным оттенком, или - не будь женат и не становись министром, всегда есть выбор.
     Не должны были ни премьер министр, ни его супруга вообще брать подарки, полученные во время пребывания в должности, домой, ни одного - не для этого он избирался, и не это будет главным воспоминанием их жизни. В конце концов, мог остаться бизнесменом, где это принято и не может осуждаться, всегда есть выбор.
     Не имеет права духовный лидер крупного религиозного движения публично призывать своих последователей к прямому или косвенному, физическому или моральному - все равно - уничтожению своего противника. Его призывы к массе могут быстро превратиться в твердо заточенную сталь. Но можно же и не лезть в лидеры, а быть простым раввином в обычной синагоге - всегда есть выбор.
     Увы, этот анализ можно продолжать, занимая газетную площадь, и читатель сам может это сделать. Именно эта наша снисходительность к моральному уровню руководителей, ставящая их на один уровень требований с любым человеком улицы, и есть обратная сторона медали, наша плата за право требовать от них неукоснительного соблюдения общих для всех законов.
     В том же самом механизме демократического выбора неявно предполагалось, что таким именно образом к власти будут приходить наиболее продвинутые эволюционно представители народа, отличающиеся особенно высокими моральными качествами. В конце концов, скорость каравана эволюции человечества тоже измеряется по последнему верблюду, поэтому желательно, что бы этот самый "последний верблюд" не попадал в лидеры, тормозя общее движение. Именно он ограничивает скорость эволюции на данном этапе, определяя эталоны и моральные нормы и тем самым ставя пределы и рамки для морального совершенствования своего народа.
     Мне давно кажется, что руководство страной на высшем уровне ответственности является непосильной для нормальной человеческой психики задачей. Без прямой поддержки свыше, без Божьей благодати, как говорили раньше, эта задача невыполнима в принципе, или, во всяком случае, не выполнима удовлетворительным образом. Как заслужить эту благодать, как добиться этой укрепляющей поддержки Всесильного Творца, я не знаю. Не знают этого и многие из тех, кто правят нами. Поэтому факты так беспокоят, мы же видим, говоря словами плотника из Галлилеи, по следам которого Папа Римский совершил паломничество, что "много званных, но мало избранных" на этом пиру демократии.