Сергей Либертэ

Настроение


      Прошлись по улице Бен Игуда, центральная пешеходная улица Иерусалима. Красиво, тихо, солнечно, тепло. Начало марта. Лучшее время года в Израиле. Нельзя сказать, что пусто, но людей в целом значительно меньше. Много полиции. Взгляд постоянно натыкается на полицейские машины, полицейских на мотоциклах, полицейских или солдат, гуляющих парами, и так как пары эти, как обычно в Израиле, разного пола, то и выглядят они очень мирно. Ну вышли погулять солдат и солдатка. По-русски так даже сказать нельзя. Слово "солдатка" означает жену солдата. Для нашего явления в русском языке употребляется казенное слово " военнослужащая". Про полицейских и упоминать не буду, нет перевода простым и коротким словам "шотер" и "шотерет" .

     Вчера зашла ко мне в комнату моя начальница, симпатичная женщина моего поколения. Я говорю по телефону с дочкой. Беседа вроде личная, неудобно, стараюсь закончить ее побыстрее. Извиняюсь.
     - Это дочка, просит забрать ее после работы.
     - Это важно, продолжай - говорит Эстер, - у меня, слава Богу, муж взял на себя эту проблему. Не хотим, чтобы дочки пользовались общественным транспортом.
     И я не хочу. И все, у кого есть машина, выкручиваются как могут, отвозя и забирая детей отовсюду. А если дети постарше, и есть уже права, то машина дается не как награда или средство передвижения, а как средство повышения уровня безопасности.

     Важное совещание. Ведет первый заместитель директора моей большой фирмы. Нечто вроде оперативки. У всех участников, понятно, мобильники в карманах на режиме вибрации вместо звонка. Периодически то один, то другой вынимает из кармана неслышно вибрирующий аппарат и смотрит на экран, откуда звонок. Затем - убирает обратно. Вдруг один встает: "Извините, это из дома" и на минутку выходит. Слышен голос из-за двери: " Я на совещании - это срочно?". Мобильные телефоны не роскошь. Это способ знать, где твои близкие, не случилось ли чего.

     Теракт в Иерусалиме. Где? Улица Кинг Джордж. Прежде всего соображаешь, кто из близких мог быть в этом районе и в это время. Жена работает на этой улице. Где именно на Кинг Джордж теракт? Могла выйти за чем- нибудь. Она часто это делает днем, центр, сфера обслуживания близко, банк, почта... Звоню на рабочий телефон - автоответчик, на мобильный... минута, другая - компьютер станции мобильной связи перегружен, все звонят всем. Наконец, гудки, затем недовольный голос: "Я на занятии - это срочно?". Она еще не знает про теракт, а я забыл, что у нее сегодня курс. Все не упомнить. Говорю коротко - теракт в Иерусалиме. Теперь мы оба будем пытаться добраться до дочек. Они должны быть на работе, но лучше убедиться в этом. Прорвался звонок от сына из Тель Авива:
     - У вас там что, теракт?
     - Да
     - А где мама?
     - У нее курс, я с ней говорил.
     Все покороче, не занимать телефон, не перегружать станцию. Но все равно, через несколько минут компьютеры фирм мобильной связи задохнутся и созвониться будет крайне трудно. А когда вместо ответа родного голоса получаешь автоответчик компании, становится еще хуже, а вдруг этот звонящий телефон уже валяется в пыли среди искореженных деталей взорванного автобуса? Мы это видели, некоторые на телеэкранах, но многие воочию.

      С этими телефонами все время разные истории. Говорим мы много, поэтому звонки часто застают нас в самые необычные минуты. Люди погибали во время беседы. А вот еще случай. У сотрудницы нашей фирмы муж, военнослужащий запаса, был призван на две недели (это у нас обычно) и отправился к месту дислокации своей части. В середине дня она звонит ему на мобильный телефон, а в ответ голос с сильным арабским акцентом сообщает ей: мы только что убили твоего мужа. Ужасные картины прошлогоднего линча над двумя нашими солдатами в Рамалле обошли все телеэкраны мира. В мою жизнь этот случай вошел с другой стороны, этим простым ответом на иврите с сильным арабским акцентом.

      Радость и горе идут у нас рядом, тесно прижавшись друг к другу. Несколько дней назад было много терактов в один день, трое убитых около двадцати раненных. А на следующий день наша футбольная команда "Ха Поэль" из Тель Авива, красиво обыграв итальянскую "Парму", вышла в четвертьфинал европейского кубка. Радости в стране не было предела. Вначале с этим явлением трудно смириться, в особенности на фоне того, что общее отношение к смерти в Израиле очень уважительное, очень религиозное. Потом привыкаешь и понимаешь, что девизом страны, которая воюет уже больше ста лет, являются слова "Жизнь продолжается". Заставить нас перестать радоваться жизни, ее простым удовольствиям, радоваться природе, получать наслаждение от игры - стратегическая цель террора. Заставить нас забыть, что жизнь продолжается, потому что, когда мы забудем это, то всё кончится. Всё - и страна, и нация и религия. Мы проиграем. Наше поражение будет второй катастрофой еврейского народа, после которой он уже не оправится. Его судьбой станет слово ассимиляция. Мы разбежимся, разъедемся кто-куда, растворимся в человечестве, через сто или сто пятьдесят лет от нас останется лишь легкое воспоминание, анекдоты и крылатые словечки на идише.

     - Как вы там живете?
     Несколько человек продолжают звонить нам из России и Америки после особенно впечатляющих терактов. Трудно ответить на этот вопрос. Идет совершенно обычная жизнь, но в ней есть свое, особенное настроение. Утром встаем, едем на работу, первые новости получаем в машине. Что случилось пока ты спокойно спал в своей постели? Случилось. В 2 часа ночи арабский террорист с автоматом пробрался в Тель Авив и расстрелял кафе. Хорошее кафе "Sea food market". В прошлую субботу мы с женой отмечали там наш маленький праздник. Это не все. Есть еще новости. Мимо меня со стороны Самарии пронеслась машина скорой помощи. Что-то случилось. Может сердечный приступ или роды, но думаешь о другом и ждешь от радио ответа. Что, где, когда? По мобильному телефону можно послушать последние новости. Я этим пользуюсь, когда нет радио.
     А мне сегодня ехать работать на север. Путь не близкий. По дороге обсуждаю со своей партнершей, ответственной за компьютерную систему в этой фирме, план работы. Простой профессиональный разговор. Как ни странно, но то, что моя партнерша - арабка из Назарета, совершенно не мешает. Хотя идет война. Современная двадцать первому веку война. Константин Симонов писал во время той войны: "Видишь врага - убей его". Мы воюем с ними, 65 процентов арабов поддерживает политику нашего полного уничтожения, может быть, и она тоже? Поколение Константина Симонова, страна, где я родился, победили. Прошло меньше полувека, и Россию связывают с Германией самые дружеские отношения. Можно ли победить, не пользуясь девизом Константина Симонова? Как это сделать? Каково должно быть современное отношение к врагу? Кто враг?
     Непонятно. Но победить мы должны. Не победив, мы проиграем, а проиграв, мы исчезнем. Это общее ощущение, общее настроение. Может быть, и на эти вопросы есть ответы, но для политического анализа эта статья не предназначена.

      Опаздываю, поэтому поворачиваю на дорогу 443, которая пересекает контролируемые территории. Участок в 25 километров. Пустое шоссе, два ряда в каждом направлении. Его реконструкцию завершили только в прошлом году. Держу около 140-150 км. в час. Под прицел полицейского радара я попасть не боюсь, другое дело под прицел "Калашникова" . Шанс есть. Но вот и шлагбаум, машина перед мной тщательно проверяется, мне сержант только машет рукой - у меня "не восточный внешний вид", можно не проверять. Тем же вечером в новостях сообщат, что на 443 дороге была обстреляна машина. Это было около пяти вечера, а я ехал утром. Почему я там езжу? Не знаю. Впрочем, стараюсь не ездить. А мой приятель, работающий в Иерусалиме и живущий в Модиине, пользуется этой дорогой ежедневно. Она сокращает его путь ровно вдвое.
      - Не сократит ли она и путь твоей жизни в такой же пропорции? - спрашиваю Эйтана
     - Если я там не буду ездить, то кто? Если ты перестанешь ходить в кафе по субботам, то кто пойдет? Если мы перестанем жить, наша жизнь остановится, а она должна продолжаться. Во что бы то ни стало.
     - Скажи, ты приехал бы сюда, если бы знал, что здесь будет через несколько лет?
     Это уже его вопрос ко мне. Задумываюсь. Хочется ответить честно.
     - Знаешь, когда мы сюда ехали, война с Ираком была на ближнем горизонте. Это было известно и не остановило нас. С другой стороны, мы не знали, что это такое - война, не могли знать, не могли и представить. Поэтому тогда меня вряд ли что-либо остановило. Сегодняшний опыт мог изменить ситуацию.
     - Значит ты жалеешь?
     - Нет. Потому что я прожил здесь часть своей жизни, мои дети выросли здесь, служили в армии. Я тут построил свой дом, о чем мечтал всю жизнь, Я пережил здесь вместе с вами и войну с Ираком, и палестинский террор, и надежды мирного процесса. Я выучил язык, я на нем говорю, пишу и думаю, вижу сны и смотрю фильмы. Я радуюсь нашим общим радостям и переживаю наши общие беды. Большая часть моей души здесь. Я ни о чем не могу жалеть.
     - Тогда в девяностом, в ответ на вопрос моих русских друзей "Куда вы едете, там же вот-вот война начнется?" я гордо отвечал: " Что будет, то будет, разделим судьбу еврейского народа". Тогда я это говорил, теперь я понимаю, что это значит.

      Советуюсь с женой, не купить ли пистолет.
     - Ну зачем тебе, ты же знаешь, кто покупает пистолет, тот попадает в перестрелку.
     Я это знаю. Более того, это вообще мои "крылатые слова", но сейчас почему-то думается иначе. Сколько терактов было предотвращено или прервано, потому что у кого-то из простых граждан оказывалось оружье. Вот и тогда в кафе "Sea food market" один из посетителей, будучи ранен первой же пулей, все же поднялся, вытащил пистолет и пошел на террориста. В интервью из больницы он рассказал, что некоторое время колебался, кто же террорист:
     - Вижу борятся два араба, причем у одного из них внешность была гораздо более характерная. Потребовалось несколько лишних секунд, чтобы понять, что террорист не он, а второй.
     Оказалось, что схвативший террориста полицейский в гражданской одежде был друзом, а отличить их от арабов действительно невозможно, и язык и внешность те же самые. Этих нескольких лишних секунд жаль, друзский полицейский получил в этой схватке смертельное ранение ножом.
     Но я думаю о другом. От моего дома до ближайшей арабской деревни на контролируемых территориях меньше километра, до арабского квартала Иерусалима еще меньше. Кто может помешать им прийти ко мне домой? Тем, из числа 65 процентов? Так не хочется оказаться беспомощным! Наверное, эта мысль движет сегодня многими: несколько десятков тысяч просьб о разрешении на ношение оружия. Большая часть просьб удовлетворяется.

      Иногда мне самому смешно и странно. Задал себе вопрос, что меня больше всего огорчает сегодня? Вот сейчас, когда над моим домом непрерывно летят "Апачи" в сторону Рамаллы (до нее по прямой чуть больше 2 километров). И что вы думаете? Честный ответ был такой: "То, что матч еврокубка между итальянским "Миланом" и тел-авивским "Ха Поелем" перенесен на Кипр, в нейтральную страну". Только ли меня? Министр, отвечающий за спорт, Матан Вильнаи, министр иностранных дел Шимон Перес, премьер министр Ариэль Шарон обратились в УЕФА, звонили премьер министру Италии Сильвио Берлускони. Матан Вильнаи срочно вылетел в Женеву. Что это? Путаница в шкале ценностей? Непонимание относительной важности событий? Действительно, издалека, из Европы, это понять трудно. Мы же просто настаиваем на том, что "жизнь продолжается!" Мы хороним, плачем и продолжаем жить. Там, в УЕФА, этого не понимают. Как не понимают они и того, что своим решением, в сущности, частично развязали нам руки. Еще два-три таких решения европейских инстанций разного уровня и мы разнесем автономию вдребезги. Хотя я согласен, этого понять нельзя, невозможно, если ты здесь не живешь и не ощущаешь себя частью своего народа, а то, что происходит, видишь всего лишь как очередное обострение нашей столетней войны.

      Сейчас полдень пятницы. Тихо, тепло, солнечно. Скоро встреча субботы, накроем стол, кто-нибудь из детей заглянет. Поговорим, посмотрим вместе программу новостей. Взрывы из Рамаллы я из своего кабинета слышу хорошо, в новостях нам расскажут и покажут, где это было и как это выглядело. Современная война, двадцать первый век. А завтра куда-нибудь пойдем обедать, вычитали в газете, что открылся новый ресторанчик в очень живописном месте недалеко от города. Жизнь продолжается.

Иерусалим, 8/3/2002