Сергей Либертэ

Консенсус

(статья опубликована 20/7/2000)
1.Коллективный разум народа

      В такое время, когда наш премьер-министр находится в США, где действительно решаются судьбоносные для нас вопросы, в такое время кажется писать больше ни о чем невозможно. Политический аналитик просто обязан рассматривать позиции, прикидывать шансы и делать прогнозы. Нет и у нас иного выхода, давайте прикинем шансы на успех переговоров. А что такое успех переговоров, вправе спросить читатель, особенно тот, для которого успехом является их провал? Договоримся: успех переговоров - это достижение их цели, то есть соглашения, провал - это недостижение никакого соглашения. Если же соглашение будет достигнуто, то будет ли оно хорошим или нет для Израиля, это вопрос частных политических предпочтений. Объективного суждения здесь не может быть, а позиции сторон будут проверены будущим.
     Так вот, я полагаю что шансы на успех и провал - равны. Главной причиной этого является тот факт, что существует реальная пропасть не только между позициями сторон на переговорах, но и между позициями двух народов, выражаемыми большей и умереннейшей их частью, то есть пропасть между двумя национальными консенсусами. В этом случае задача, которая стоит перед политиками, черезвычайно сложна - не только принять болезненное компромиссное решение, но и бороться потом с большинством своего народа, своего парламента и, даже, кажется, своей партии. И это справедливо и в отношении нас, и в отношении наших партнеров по переговорам. Бороться - не значит победить, в условиях нашей демократии это может означать для Эхуда Барака потерю власти и новые выборы, в условиях палестинской авторитарной системы правления это может означать для Ясира Арафата попытку кровопролитного переворота. И в обоих случаях оппозиция, используя национальный консенсус по данному вопросу, может иметь неплохие шансы на победу.
     Другая особенность консенсуса в том, что для каких-то изменений в нем требуется немалое время, огромные усилия и веские причины. Так как, по вырожению одного современного философа: "Коллективный разум туп, силен и хитер" (А.Подводный).
     Мне в этой статье хочется порассуждать о тех элементах нашего с палестинцами спора, по которому в нациях есть единство мнения большинства, то есть косенсус. Именно эти элементы станут камнем предкновения на переговорах, именно в этих вопросах труднее всего будет лидерам идти на компромисс, ибо любой компромисс - суть предательство мнения большинства народа. И именно от решения этих вопросов, и не всегда компромисного, потому что компромисс в данном случае может оказаться совершенно неприемлем, и зависит успех переговоров. Возьмем для примера некоторые элементы позиций сторон на переговорах, по которым национальный консенсус имеется.

2. Палестинский национальный консенсус.

     Арабы, живущие на контролируемых Израилем территориях, считают справедливым их полное освобождение до границ 1967 года и тотальное выселение всех живущих там израильтян в пределы территории, находящейся под израильской юрисдикцией. Это - один из элементов их консенсуса. Логика коллективного палестинского разума проста и несгибаема - Израиль захватил эти территории, поселил там своих граждан и обязан всё привести в начальное состояние.
     Негибкость коллективного разума палестинского народа проявляется в том, что им не признается, тотально игнорируется, сложившаяся реальность - 150 тысяч человек, живущих за зеленой чертой. Ему, этому разуму, абсолютно безразличны личные человеческие трагедии, а что касается происхождения самой этой реальности, то она хитро замалчивается и виртуозно извращается. Ибо реальность эта сложилась не потому, что Израиль завоевал эти территории, а потому, что вся арабская нация не признала существование Израиля в отведенных ООН в 1947 году границах, а затем Иордания, палестинцы и Египет не признали его существование и в новых, также признанных ООН, границах, сложившихся после победоноснной войны маленькой страны против 14 арабских стран и их легионов в 1948 году. Более того, такая ситуация сложилась вследствии отказа арабских стран сесть за стол переговоров в 1967 году на основе принципа -"Мир в обмен на территории", принципа, выдвинутого Израилем и благополучно переместившегося на арабские знамена. Хитрый разум народа ставит знак равенства между понятиями оккупация и агрессия. Израиль действительно оккупирует с 1967 года никакому государству не принадлежащие территории, соглашаясь с первого дня оккупации решить вопрос об их судьбе на основе переговоров с живущим там населением и соседними арабскими странами. Но Израиль не был агрессором в войне 1967 года по всем определениям мировой политики. Агресором была арабская нация и в результате агрессии территории были утеряны. Так же, как Германия потеряла навсегда Данциг и Кенисберг, превратившиеся в Гданськ и Калининград. Германия, как вы помните, скрепила в 1970 году своей подписью реальность, сложившуюся в результате её нападения на Польшу и Советский Союз. А большинство немцев по-видимому уже тогда смирилось с этим. Но попробуйте сдвинуть палестинский национальный консенсус в сторону признания невозможности поворота истории вспять! Здесь вы почувствуете чудовищную силу коллективного разума, и эта грандиозная работа потребует и времени, и вложения огромной энергии политических лидеров народа.
     Лозунгом двадцать первого века все более и более становится принцип, формулировка которого ещё строго не определена, но все же может быть выражена словами "Население - определяет". Нет, тотальная перекройка карты мира нам не грозит, да и вряд ли это является правильным эволюционным методом. Турция не распадется на курдское и турецкое государство, а Испания - на баскское и каталонское, Татария не получит государственную независимость, как и Чечня. Все это привело бы к анархии с далеко идущими последствиями для мирового порядка. Постепенное сближение народов, тотальное утверждение глобальных систем в экономике, информационном обмене, финансах постепенно приведет к самоотказу от значительной части суверенитета стран, при постепенном перемешивании населения, как это происходит в Европе. Но путь к определению границ в районах крупных межнациональных конфликтов, в местах распада государств лежит через признание права населения, живущего на территории, определять свою судьбу. В первой половине двадцатого века этим принципом международное сообщество не руководствовалось. И мы как раз находимся в районе, где живут два народа, и нет, и никогда не было, строго определенных границ государств.
     Израильская поселенческая политика в эти тридцать с лишним лет определялась мечтой о Большом Израиле от моря до реки. Не стоит обсуждать сейчас, было ли это возможно, и что для этого следовало делать. Факт, что этот вариант не прошел проверки временем. Население же, израильское и палестинское, перемешано как пирог с изюмом. В густых массах арабского теста, наши "изюминки". Для этих поселений хорошего решения проблемы в ближайшем будущем нет, только плохие. Дело в том, что сохранение этих поселений под израильской юрисдикцией препятствует основной идее разрешения конфликта - разделения двух народов на два государства. Но там, где еврейское население имеет численное превосходство, настойчивое требование палестинского общества об их эвакуации есть следствие, подмеченного философом свойства негибкости коллективного разума. Вот - первый камень предкновения и компромисс сдесь невозможен, недостижим.
     Другой камень предкновения - возврат всех беженцев, начиная с 1948 года, в места их проживания. По этому вопросу в палестинском обществе также имеется консенсус. Вообще такой принцип начинает постепенно признаваться современным обществом, вот только точка отсчета - более 50 лет назад - выбрана неудачно. Это все равно, что требовать возврата евреев, изгнанных из Испании, и их потомков в Севилью и Мадрид. Для Израиля это эквивалентно катастрофе, и понятно, что израильское общество, противостоящее палестинскому консенсусу, не может позволить себе процедуру постепенного самоубийства. Но дело в том, что все эти годы арабская нация в целом лелеяла мечту о тотальном уничтожении государства Израиль, искуственно взращивая этот элемент трагедии столетнего противостояния народа как разменную карту в большой игре. Теперь всем, даже палестинским руководителям, ясно, что большой игры не будет, и карта эта стала никому не нужна, так, в сущности, и не приняв участия в игре. Но, кроме руководителей, есть и народ, а в народе долгими годами укреплялась эта мысль, пока, в самый неподходящий момент, не стала элементом национального консенсуса палестинцев. Эта проблема тоже не имеет решения в рамках израильского- палестинского конфликта. Её решение может стать возможным лишь с помощью согласованных усилий арабских стран, и оно вновь не может быть компромиссом...

3.Израильский национальный консенсус

     Почти нет в Израиле политических деятелей и людей, кто не говорил бы об объединенном Иерусалиме, как самом твердом элементе всенародного согласия. "Перес разделит Иерусалим!", "Барак разделит Иерусалим!" - это не политические лозунги, это предварительное обвинительное заключение коллективного мнения израильского народа политическому лидеру. И он, этот лидер, моментально встает в позицию тотальной защиты и самооправдания - иначе не будет выбран. Действительно, Иерусалим - никогда не был столицей никакого другого государства, а еврейский народ никогда не имел другой столицы. Этот легкая и точная фраза Шимона Переса должна была стать базой для его личной битвы за Иерусалим и не столько с арабами, сколько с мировым общественным мнением. Битвы, навязанной, по сути, им самим там, в Осло, когда он и Ицхак Рабин согласились с тем, что аннексированный израильским кнессетом Иерусалим может быть предметом переговоров. Вот он и стал.
     Итак Иерусалим - это наша вечная, единая и неделимая столица. Беда только в том, что более четверти часть жителей нашей столицы, примерно тысяч 185, арабы, в большинстве своем гражданами нашей страны не являются, живут в своих кварталах, ходят в свои магазины, ездят только в своих автобусах и в своих такси, и сидят по вечерам в своих забегаловках. Мне, жителю Иерусалима, не надо говорить, что не только в арабские кварталы Иерусалима, но даже в арабскую часть Старого Города никто из израильтян не заходит (если быть точным, то все же русские репатрианты в Старом Городе достаточно частые гости, а вот иврит почти не слышен). Но верно и обратное, гуляя по еврейской части Иерусалима почти невозможно услышать арабский язык или увидеть араба.
     Первые годы по приезде, я работал в иерусалимской фирме. Среди её работников встречались жители восточного Иерусалима, получить такое место для них считалось большой удачей. Но вот наличие личной автомашины являлось обязательным. Почему? Пройти через наши кварталы пешком или проехать на нашем автобусе арабу чрезвычайно трудно. Не говоря о не всегда корректном поведении молодежи, их будет останавливать с проверкой каждый полицейский патруль.
     Иногда в нашем знаменитом на весь Ближний Восток торговом центре "Малха" можно их увидеть, всегда с женами, завернутыми в традиционную мусульманскую одежду. Поговорив как-то с продавцом, я узнал, что значительная часть из них - иорданские богатые гости, приехали отовариться.
     Другими словами, в объединенном Иерусалиме существуют реально два народа, две территории, две юрисдикции (ибо палестинская полиция "пасет" своих в восточной части города), две системы образования (с разрешения израильского министерства), две инфраструктуры. Это - реальность, и мы в рамках нашего национального консенсуса вправе ее не признавать, но она существует.
     Мне трудно об этом писать и говорить, ибо я не нейтральный американец или француз, а житель этого города, и арабские дома на расстояние менее километра от моего дома, будущая граница государства - в пятистах метрах, а так называемый лагерь беженцев - концентратор террора, бедности и грязи, в сотне метров от узкого корридора, соединяющего столичный район Писгат Зеев с центральной частью города. Но я чувствую необходимость говорить об этом сейчас, до того, как этот вопрос свалится на наши головы с неожиданностью, типичной для уровня реакции коллективного разума.
     Израиль мог решить проблему Иерусалима несколько раз. Впервые - жесткими методами тогда, когда эти методы ещё были основой существовавшего миропорядка, а в мире, кроме "первого" и "третьего" мира существовал и "второй". Но искусством не доводить начатое до логического завершения Израиль владеет вполне. Мне трудно сказать, каков был смысл аннексии кнесетом Иерусалима без серьезных мер по разрыву связей его арабской части с остальными территориями с одновременным опережающим ростом экономического уровня его жителей. Ведь такая аннексия основана на логике известной русской поговорки: "Стерпится, слюбится". Но так и действовать по логике вещей надо было подобно тому символическому мужу, с которым в той поговорке строилась семья. Сейчас и арабов в городе было бы заметно меньше, а те, что остались, не подвергались бы тридцать три года одновременным соблазнам и угорозам с двух сторон, а выростили бы поколение в нормальных условиях жизни, хотя и в жестких рамках Израильского государства. Может быть, к нынешнему году Иерусалим добрался бы до состояния Хайфы, где два народа сосуществуют относительно благополучно?
      Далее, это можно было бы решить там, в Осло, категорически заставив полубанкрота Арафата согласиться с отсутствием Иерусалима в качестве темы для переговоров вообще. Это позволило бы сохранить статус кво. Некоторые гуманитарные шаги навстречу мусульманским верующим Израиль вполне способен сделать в одностороннем порядке без того, чтобы это обсуждалось. Шимон Перес, конечно, скажет, что без этого не было бы тогда соглашения, и будет это доказывать, но когда речь идет о вариантах развития исторического процесса доказательств нет и быть не может. Ну так это бы заняло не девять месяцев, как обещал всем Ицхак Рабин в предвыборной компании, а пару лет, зато сейчас дело шло бы быстрее.
     Вообще способность израильских политических деятелей устанавливать сроки для окончания не от них зависящих процессов просто поражает. А потом - либо грандиозными уступками пытаться их выполнить, либо прилюдно оправдываться в том, что не смогли их выдержать.
     В третий раз, на мой взгляд, это была попытка, известная как план Бейлина - Абу Мазена. Её серьезность и реальность, ввиду провала Шимона Переса на выборах не может уже быть проверена, но кажется тогда палестинские лидеры соглашались переименовать ближайший арабский пригород Иерусалима деревню Абу Дис в Эль Кудс (арабское название Иерусалима) и удовлетвориться символическим правом собственности на Храмовую гору. Но Перес проиграл, и поворот истории остался позади.
     И каждый раз, заметьте, возможность решения предусматривала все меньшее еврейское присутствие и влияние в восточной части города. Ныне мы стоим перед четвертой попыткой, суть которой дальнейшее снижение нашего присутствия и влияния. Непонимание этого, упрямое преследование уже почти недостижимой цели, отсутствие творческого подхода к проблеме - наглядные признаки консенсуса, то есть работы коллективного разума.
     Итак, вся проблема в том, что в восточной части города сохранилось арабское население. И это население в двадцать первом веке имеет право (в какой-то степени) определять, как оно хочет жить. Но тогда, почему бы нам не спросить о том само это население, самих иерусалимских арабов - куда они хотят примкнуть? К молодому и бедному палестинскому государству с авторитарным режимом, коррупцией уровня третьего мира, и отсутствующей ситемой национального страхования и заботы о своем населении или к сильному, динамичному государству Израиль с полным набором прав, характерных для развитых стран мира? Действительно куда? К Израилю, где они всегда будут национальным и религиозным меньшинством и, пожалуй, еще довольно долго, слегка и неявно дискриминируемым? К Палестине, где они будут жить в однонациональном государстве своего народа, бедно, но с чувством национальной гегемонии? Удивительно, как это в ослеплении нашего консенсуса мы выкинули эту возможность из обсуждения! Раз мы согласились, что Иерусалим будет предметом переговоров, то люди, в нем живущие, мы и арабы, тоже стороны в конфликте, и, если придерживаться принципа, восторжествовашего в Косово и Боснии, то эти люди и есть главный источник прав и полномочий своих руководителей, сейчас обсуждающих этот вопрос в Кэмп Дэвиде.
     Неужели нельзя просить ООН - так далеко завели дело наши политики, что без ООН уже не обойтись - организовать референдум среди арабского населения Иерусалима, задав им один этот вопрос, как они хотят дальше жить, с нами или без нас? Конечно, один из возможных результатов референдума лешит нас какой-то части территории Иерусалима, зато другой - даст стопроцентную международную лигитимацию существующего положения (напомню, что по нашему закону Иерусалим аннексирован в муниципальных границах), и согласия партнеров по переговорам не потребуется.
     И, на мой взгляд, при тайном и независимом реферндуме есть большие шансы на успех той позиции, что представлена нашим национальным консенсусом. Но для того, чтобы сдвинуть израильский консенсус в сторону признания того факта, что если мы за тридцать три года правления при полном уважении к религии, обычаям и культуре арабов, при сохранении арабского языка в качестве второго государственного, при создании им социально равных условий с евреями гражданами Иерусалима не смогли сделать израильский вариант решения проблемы святого для всех города аттрактивным, то не стоит нам и упираться. И уж во всяком случае не таким способом, как это предусматривает (опубликованная в прессе) позиция Барака на переговорах, которая предполагает муниципальный контроль палестинского государства над арабскими районами при сохранении формально нашей юрисдикции. Увы, это не компромисс, это на практике просто означает, что мы будем оплачивать всю социальную инфраструктуру политически и граждански не относящейся к нам части населения, де факто столицы Палестинского государства. И от де-факто до де-юре потребуется совсем немного лет.
     И знаете, против этой моей идеи будут максимально жестко возражать обе стороны в кофликте, ибо во-истину прав философ, дав характеристики коллективного разума любого народа.
     Но самое печальное это то, что как и для отдельных людей, так и для народов, невозможность удовлетворительного решения проблемы на определенном уровне отношений приводит к тому, что её пытаются решить на более низком эволюционном уровне. Что это означает в данном случае? А лишь то, что после кровопролитных столкновений, десятков и сотен жертв при полном отсутствии продвижения начинает медленно меняться тот самый национальный консенсус. И наступает время для новых лидеров встречаться вновь за столом переговоров.