Управление арабо-израильским конфликтом

            Арабо-израильский конфликт руководит нашей жизнью. Общественные движения соревнуются в радикальности своих лозунгов, призывающих решить палестинский вопрос: «уйти из Газы», «войти в Газу», «немедленно начать переговоры», «предъявить ультиматум и сурово зачистить территорию» - предложений много. Каждое общественное движение, политическая группа, каждый серьезный аналитик и политический комментатор имеют свое представление о том, как урегулировать конфликт, как решить палестинскую проблему. Я, сознаюсь, тоже довольно долго по приезде в Израиль думал о том, как решить ее, или хотя бы о том, каким путем продвигаться к ее решению. Теперь я об этом уже не думаю. Не думаю, потому, что мне стало казаться, что эту проблему нельзя решить. Во всяком случае, нет ясных путей ведущих к ее решению, которые бы просматривались сейчас. А потому не следует об этом думать.

            Я попробую это обосновать.

            Давайте представим сначала, как выглядит решение конфликта. В самом общем виде оно выглядит примерно так: отсутствие военных действий на  территории Израиля, включая те территории, которые Израиль контролирует. Но этого недостаточно, так как отсутствие военных действий может быть временным, поэтому следует добавить еще одно требование: отсутствие причин для военных действий.

            Ну что же, этот вариант меня устроил бы, а вместе со мной и подавляющее большинство населения по обе стороны забора. Как же можно достигнуть такого идеального состояния? Есть три теоретически возможных способа:

 Рассмотрим эти варианты.

 Трансфер

      Вообще трансфер как решение проблемы, конечно, идеален. Мононациональные государства значительно устойчивее, чем многонациональные. Народы мира на данном эволюционном уровне развития с трудом научились жить раздельно, отгородившись границами. Уничтожение, а точнее «ослабление» границ происходит медленно и постепенно в районах проживания народов высокого эволюционного уровня – Европа, Северная Америка. При этом даже в этих странах наличие двух, равных по численности национальностей или религиозных общин, все  еще приводит к некоторым трениям (Великобритания, Бельгия). Страны более низкого эволюционного уровня в том же регионе распались, как только их перестала удерживать военная сила империи (Советский Союз, Югославия, Чехословакия). Предшественница ООН, Лига наций, имела богатый опыт принудительного трансфера, как решение конфликтов между народами (Греция, Болгария). Тем не менее, это решение не выглядит сегодня реальным. Уровень представления о гуманизме тех стран, открытое и определенное сотрудничество которых необходимо для проведения в жизнь такого решения, не позволит им его принять. В качестве примера приведем одностороннее отделение турецкой части острова Кипр от греческой. Эта акция в относительно малой степени была сопряжена с трансфером населения ввиду компактности проживания общин, однако Турция до сих пор осуждается за это действие, а турецкая часть Кипра не получила международного признания.

Тем не менее, невозможно не признать высокую эффективность этого способа решения межнациональных конфликтов. Конфликты прекращаются, об этом свидетельствуют все исторические примеры, в том числе и живущий в мире Кипр.

Эффективно, но не гуманно. Возникает резонный вопрос, является ли решением «гуманный, но не эффективный» вариант? Ответ, естественно, отрицателен – конфликт не решен, страдания и смерти продолжаются. Другими словами, высокий уровень гуманизма намерений соседствует тут с очень низким уровнем гуманизма результата таких действий.

      Но если невозможно переселить людей принудительно, может быть существует возможность их добровольного переселения?

 Добровольный трансфер арабов

Израильские общественные движения, предлагающие и пропагандирующие этот путь, утверждают, что большинство палестинцев с удовольствием покинут эту многострадальную землю, если им как следует заплатить. Сделанные оценки позволяют даже назвать сумму - это примерно 100 тыс. долларов на семью. Эта сумма по силам Израилю (конечно, придется туго затянуть пояса), но с помощью еврейской диаспоры, небезразличной к судьбе Израиля, экономическое бремя будет вполне посильным. С другой стороны, такая сумма позволила бы для всех арабских семей значительно поднять их жизненный уровень и очень хорошо устроиться в любой арабской стране, заняв верхние позиции в составе среднего класса.  Как говориться, было бы желание. У арабов, естественно.

Я не думаю, тем не менее, что этот путь реален. Достаточное количество арабского населения не захотят такого решения и будут активно препятствовать тому большинству, которое будет готово к нему (предположим, что это действительно большинство). Дополнительные помехи последуют от палестинских беженцев, которых упорно не ассимилируют соседние арабские страны вот уже почти 60 лет. Количество этих беженцев стремительно увеличивается, так как все родившиеся за это время в семьях беженцев автоматически считаются беженцами. Для них палестинское государство это последняя надежда жить в своей стране и голубая мечта трех поколений. Излишне говорить, что все политические партии, террористические организации и общественные движения будут выступать против, так как наличие конфликта и надежда на палестинское государство есть единственное условие и оправдание их существованию. Попробуй проведи в жизнь такое решение в массовом порядке в этих условиях.

Но, может быть, возможен кипрский вариант, то есть такое изменение границ государства Израиль, а фактически – передел подмандатной Палестины, которое бы привело к значительному уменьшению численности арабского меньшинства в пределах Израиля и включению максимально возможного числа еврейского населения в его состав? То есть создания двух мононациональных государств с незначительным национальным меньшинством в их пределах. Такой вариант потребует минимального обмена населением, ограниченного обоюдного трансфера. Его активно пропагандирует нынешний заместитель главы правительства Израиля Авигдор Либерман и его партия «Наш дом – Израиль». Но ни одна из сторон, ни израильтяне, ни арабы, ни мировое сообщество даже слушать его не хотят. Какой же смысл нам о нем говорить? Даже если он очень эффективен и достаточно гуманен, так как не потребует переселения значительных масс людей, как мы можем его осуществить при нежелании всех сторон?

 Добровольный трансфер евреев

            Симметричное решение для трансфера евреев не годится. Сумма в 100 тыс. долларов на семью слишком мала. Имущество и денежные накопления значительной части еврейских семей превосходят эту сумму. Достаточно атрактивной суммой был бы один миллион долларов, но такая сумма делает решение неосуществимым экономически. Не будем его обсуждать, тем более, что не существует движений в арабском мире, выступающих за это решение, так что и финансировать некому. Но возможно ассиметричное решение.

            Если военные действия будут продолжаться, на вооружении появиться ракеты такого же радиуса действия, как у Хизбаллы, то есть до 40-50 км., тогда жизнь в Израиле может стать абсолютно невыносимой. У нас в стране нет места, кроме Эйлата, которое было бы удалено от палестинских территорий больше чем на 30-40 км. Всех нас будут обстреливать, другими словами. Для решения проблемы террора военным путем, необходимы действия, не популярные в тех странах, которые устанавливают сегодня мировой порядок. Вместе с естественными союзниками нашего врага это составляет большинство человечества. Поэтому решить проблему террора военным путем практически невозможно, если мы хотим оставаться в рядах этого самого человечества и иметь приличные отношения со странами нашего ряда. А мы хотим. Уровень и эффективность террора определяется в значительной степени уровнем вооруженности палестинцев. А этот уровень постоянно растет, что естественно, и будет продолжать расти.

            Если уровень террора станет достаточно высоким и постоянным, то еврейское население начнет покидать Израиль, а иммиграция прекратиться совсем. Остальное – дело времени. А времени и терпения у арабов много. Их признанный лидер Ясир Арафат сказал в одном из своих выступлений, что палестинское население будет жить хорошо только после полной и окончательной его победы над врагом, то есть исчезновения государства Израиль, а до того оно может и должно жить плохо. Такова стратегия, принимаемая (и, видимо, одобряемая) значительным большинством палестинцев.

            И все же, я не думаю, что этот путь более реален, чем предыдущий. Уровень «дозволенности» военных действий Израиля со стороны мирового сообщества прямо зависит от уровня оружия, применяемого палестинцами и количества наших жертв. Если жертв станет много, то и «разрешенная» реакция станет серьезнее. Таким образом, баланс восстановится вновь. Кроме того, еврейский народ, как всякий другой, имеет инстинкт самосохранения. Поэтому в трудные дни, он приводит к власти лидеров, способных принять ответственные и не популярные в мире решения. Ну и последнее, самое главное. В отличие от арабов, у которых есть 22 страны, где говорят на том же языке, придерживаются тех же религиозных убеждений  и исповедуют ту же культуру, у евреев альтернативы нет совсем. Возвращаться же в рассеяние, к забытому уже антисемитизму, у большинства израильтян охоты нет. Лучше постоянная война. В этом случае все же есть надежда на победу, в рассеянии надежд нет, а путь один – полная ассимиляция и исчезновение еврейского народа. Это неприемлемо для подавляющего большинства. Так что и это не путь.

Заключение всеобъемлющего мирного соглашения, устраивающего в целом обе стороны.

             Если бы проблема носила территориальный характер, ее можно было бы решить. Пришлось бы там и тут подвинуть ныне условные границы, ориентируясь на большинство населения, проживающего на этих землях. Если за основу решения будут приняты границы 1967 года, то, будучи пунктуальным в установлении справедливого решения, можно было бы в качестве компенсации пересмотреть прохождение этой «зеленой черты»: здесь забрать, а там отдать. Проблемы упрощения коммуникации (в особенности для несвязанных территорий) для обеих сторон можно было бы решить инженерно, строя путепроводы и туннели, не допускающие не санкционированных контактов сторон. Технически такое решение существует.

Собственно именно этот вариант был обсужден в американском местечке Кэмп-Давид в 2000 году Эхудом Бараком, израильским премьер-министром, и председателем Палестинской автономии Ясиром Арафатом. Обсужден и отвергнут.

            Вариант предусматривал проведение границ близко к зеленой черте и перемещение оставшегося за границей еврейского население в крупные поселенческие анклавы. За аннексию некоторых территорий (около 3%) Израиль предлагал территориальную компенсацию. Предусматривался раздел Иерусалима на еврейскую и арабскую части в соответствии с фактически проживающем населением, а в дополнение к территориальному компромиссу были предусмотрены гуманитарные акты по возврату части беженцев на суверенную территорию Израиля в соответствии с установленными квотами. Результат такого соглашения был бы для Израиля не очень хорошим:
            - необходимость эвакуации нескольких десятков тысяч человек. Учитывая опыт эвакуации еврейского населения сектора Газы, не совсем понятно, был ли этот вариант осуществим технически.
            - при наличии значительного арабского меньшинства на израильской территории, дополнительные квоты на возвращение некоторой части беженцев и естественная миграция арабского населения на территорию Израиля (обратной миграции нет) в рамках воссоединения семей, могли бы почти сразу привести к превращению Израиля в двунациональное государство со всеми последствиями этого факта для страны. Для этого достаточно уже 30-35 % арабского населения.
            Другими словами, вариант был очень жестким для Израиля и, скорее всего, был бы отвергнут парламентом и народом.
            Для палестинской стороны этот вариант был гораздо приятнее:
                - не требовалось эвакуации арабского населения,
                - решалась проблема беженцев,
                - создавалось однонациональное независимое палестинское государство и серьезно укреплялось арабское меньшинство в Израиле, что оставляло открытым вопрос о будущем существовании Израиля, как еврейского государства.

Тем не менее, вариант был отвергнут не израильской, а палестинской стороной, так как предусматривал констатацию факта окончательного прекращения конфликта и взаимных претензий. Стоит оценить честность Арафата, отвергнувшего этот вариант. Гораздо хуже было бы, если бы он был принят им, все преимущества, вытекающие из договора получены, а затем началась бы демографическая борьба за превращение Израиля в двунациональное государство, а затем - в арабское с еврейским меньшинством. Хорошо, если только демографическая!

Я действительно ценю его честность. Точно также я ценю упрямство и откровенность Хамаса, не желающего претворяться, что они готовы смириться с существованием государства Израиль, к чему склоняет их Европа, Америка и Россия. Все они, в том числе и нынешнее правительство Израиля, так ждут такого заявления, для немедленного начала переговоров, как будто эти переговоры могут принести что-то отличное, от неподписанного в Кэмп- Дэвиде соглашения. Так на чем же основана наша надежда? На том, что в этот раз правительство автономии (и это Хамас!) примут это соглашение? Другими словами мы стремимся к переговорам, наилучший результат которых уже оценен как не приемлемый для нас.

         Управляемый конфликт

            Как давно сформулировано современной дипломатией, если мы не можем на данном этапе разрешить конфликт, следует им управлять. Управление данным конфликтом требует от мирового сообщества:

 Это примерный список правил, которым руководствуются штурманы и командиры цивилизации, то есть страны Европы, Америки, Япония, Россия и даже Китай или Индия, поскольку и они хотят принадлежать к списку командиров и штурманов мировой цивилизации.

Что же делать Израилю в данной ситуации? Как вести себя стратегически?

Мне кажется, и для нас пришло время принять стратегию управления конфликтом вместо его разрешения. Наши партнеры (можно назвать их и врагами, но это ничего не изменит, так как вражда есть частный случай партнерства – его самый низкий уровень) явно остаются в плену того стратегического варианта решения конфликта, который не предусматривает существование Израиля на Ближнем Востоке. Эта точка зрения поддерживается, иногда явно (Иран), а обычно скрыто, большинством арабских и исламских государств. Она имеет поддержку в ультралевых кругах европейской и американской элиты и даже у некоторых весьма известных политиков (Бжезинский: Израиль - лишнее государство).

Ведение переговоров с целью заключения соглашения в таком случае бессмысленно, так как любое соглашение, рассматриваемое Израилем как окончательное, будет промежуточным этапом для партнеров. Лучше в данных условиях разработать стратегию по достижению ситуации, которая была бы приемлема для Израиля, и спокойно ждать, пока эволюционный уровень партнеров не станет достаточно высоким для того, чтобы можно было надеяться на изменение его стратегических целей. Только тогда целью переговоров станет достижение устойчивого мира, что потребует серьезных изменений во взгляде на ситуацию  со стороны наших партнеров.

Для нашей страны принятие стратегии управления конфликтом вместо поисков метода его решения, означает, в первую очередь, изменение приоритетов. Главным вопросом текущего момента, острием будущих избирательных компаний, должно стать развитие нашего государства: укрепление экономического потенциала, решение социальных проблем, развитие Негева и Галилеи, репатриация евреев  в Израиль.

Негев и Галилея составляют огромную (не значительную, а именно огромную) часть территории страны. Однако Негев практически не заселен, не имеет нормальных транспортных коммуникаций с центром (скоростные железные дороги и шоссе), не имеет промышленности. Его развитие, о котором так мечтал наш первый руководитель Бен-Гурион, не осуществляется, а единственным результатом действий правительства в этом направлении является регулярное назначение министра «по развитию Негева». Положение в Галилее еще хуже, там арабское население до сих пор составляет большинство, а при таком положении вещей будущее решение конфликта может вообще оставить нас без значительной части этого региона. И вновь коммуникации, промышленность, преимущественное заселение этого района стоят на повестке дня все те 16 лет, что я здесь живу.

Репатриация в Израиль – это отдельный большой вопрос. Для нашей страны это всегда был самый главный путь развития и укрепления. Трудно представить себе, что Израиль существовал бы без этого процесса на протяжении всей своей истории. Из шести миллионов еврейского населения страны три – репатрианты.  И сегодня этот вопрос мне кажется первоочередным. Только благодаря волнам репатриации мы поддерживаем до сих пор приемлемый баланс еврейско-арабского населения страны. А влияние репатриации на экономический потенциал Израиля вообще трудно переоценить. Средства, которые Израиль вкладывает в это, и недостаточны и используются не эффективно. Препятствия носят искусственный характер и, порой, отбивают охоту у кандидатов еще на стадии обдумывания этого шага.

Эти проблемы, а не арабо-израильский конфликт, должным быть главными для нас.

А что же конфликт? Раз нет возможности покончить с ним, будем стараться управлять его ходом.

Управление конфликтом требует от Израиля:

       Главное, однако, должно быть подчеркнуто особо: Израилю следует отказаться, внутренне, искренне отказаться от желания решить израильско-палестинский вопрос во время жизни данного поколения, а тем более, во время каденции очередного правительства. У нас есть время, у нас его ровно столько же, сколько у наших противников. И наши действия должны быть непрерывно направлены на улучшение нашей позиции, нашего положения, нашей жизни. Время работает на нас, эволюционный уровень палестинского народа неизбежно будет расти и даже временный сдвиг его общественного мнения в сторону Хамаса, не изменит ситуации в целом. Настанет время, когда пропаганда ненависти к евреем  в школах  и мечетях будет признана неприемлемой не потому, что этого требуют какие-то европейцы и американцы в обмен на материальную помощь, а потому, что ненависть калечит народ в большей степени, чем любой враг. И тогда, если не мы, то наши дети или внуки окажутся в  ситуации, когда палестинский народ в своем подавляющем большинстве согласится с существованием Израиля и будет готов жить с ним в мире и добрососедстве. И тогда достижение всеобъемлющего мирного соглашения станет делом нескольких месяцев. Конечная победа радикального ислама невозможна, иначе мы должны отвергнуть теорию мирового прогресса, заменив ее теорией регресса.

 Рабин и Шарон

            Анализируя эти два подхода, я не могу не вспомнить об этих двух политиках в пережитой мной истории Израиля.

            У нас в стране часто говорят о «наследии Рабина». Что под этим понимается, мне судить трудно. Ицхак Рабин не был человеком философского склада ума, не писал статей, не оставил программных выступлений. Скорее всего, речь идет о повороте отношения Израиля к конфликту с палестинцами: признание ООП единственным законным представителем палестинского народа и заключение с ним мирных соглашений. За это он получил Нобелевскую премию и поплатился жизнью. Дело это, по общему мнению, провалилось. Более того, избрав один из путей к миру, Рабин в тот же миг закрыл все возможные другие пути. Они были, и возможно там нас ждал больший успех. Но теперь это – пустые разговоры. Во всяком случае, как это свойственно леволиберальной политической линии, из своих лидеров она делает культ. В каждом городе появились улицы Рабина, его именем названы «предприятия и пароходы». Ну и так далее. Но главное не это, а то, что именно тогда, при Рабине, и под влиянием его политики набрало силу идея «Мир – сегодня». Есть движение с таким названием, но я говорю именно об идее, так как она внедрена в сердца даже тех израильтян, что и думать не хотят о солидаризации с одноименным движением. Основная посылка здесь полнее выражается словами «Немедленный мир любой ценой». Цену, предположим, многие из нас  действительно готовы заплатить и достаточно высокую. Но вот иллюзию, что существует некая цена, за которую можно купить у арабов мир, я Рабину простить не могу. А ведь платить надо будет вперед.

Ариэль Шарон еще жив, но его активная деятельность оборвалась не менее трагически, и спросить его ни о чем уже нельзя. И все же, насколько я могу судить по некоторым его выступлениям, именно его программу я развиваю в этой статье. Он сказал как-то,  что необходимо заключить долгосрочное, лет на двадцать, промежуточное соглашение с палестинцами, и действительно был готов на любое временное перемирие и с кем угодно, если стратегическое положение Израиля не ухудшается. Вся его идея одностороннего отделения была, по сути, попыткой «вырыть окоп полного профиля» для  более успешной защиты позиций. Надо было сократить линии противостояния с противником для уменьшения потерь с обеих сторон и облегчения гуманитарного положения палестинцев. Он был терпелив и «не нажимал на курок, как ковбой на диком Западе», но в нужный момент его ответ был решительным и полномасштабным. Он победил смертоносный террор последней интифады, не побоявшись пойти на конфликт с европейским и американским политическим истэблишментом: ввел войска  на территорию палестинской автономии и изолировал Ясира Арафата в его резиденции.

Став премьер-министром Израиля в труднейший для него период, он, в конечном счете, сумел улучшить отношения нашей страны со странами высокого эволюционного уровня и изменить имидж Израиля на более привлекательный. Он сумел на практике применить принцип управления конфликтом, о котором я веду речь.

Но и вторую часть того, что написано в этой статье, Ариэль Шарон пытался провести в жизнь, а именно привлечь внимание к другим проблемам нашей маленькой страны. Я помню, как полнейшей неожиданностью для всех было назначение Беньямина Нетаниягу министром финансов, но именно этот шаг вывел страну на новые горизонты, существенно увеличил ее экономический потенциал. Ариэль Шарон постоянно призывал всех своих коллег министров направить внимание в сторону Негева и Галилеи, ставил задачи Еврейскому агентству привезти в страну еще миллион евреев. Его отношение к русским репатриантам было наилучшим во всех отношениях, лишенным позы, заигрывания и панибратства. Для нас, приехавших в 1990-91 годах министр строительства Ариэль Шарон решил жилищную проблему. Он настоял на увеличении квоты на очень дорогостоящую репатриацию эфиопских евреев.

Ариэль Шарон гордился Израилем и верил в его светлое будущее:

- Посмотрите – говорил он, - сколько мы уже сделали! А сколько у нас еще впереди!

            Мне жаль, что ему не довелось  провести еще одну каденцию на посту главы правительства. Он, один из немногих, истинно видел ситуацию, сожалел о весьма противоречивой израильской стратегии после шестидневной войны (а точнее о полном отсутствии таковой) и часто говорил о том, что «нужно спасти, то, что можно». Он собрал партию из людей, готовых идти вместе с ним. И лишь одного он не учел, что эта партия вряд ли сможет идти без него.

        2/12/2006 Иерусалим