Сергей Либертэ

Забастовка

(статья опубликована 27/4/2000)

"Забастовка - коллективное прекращение
работы рабочими и служащими,
предъявляющими экономические
требования предпринимателям. "
Сов. энцеклоп. словарь

1. Теория

     Словарь далее настаивает на том, что забастовка является одним из основных методов классовой борьбы. Раз метод основной, значит он действенный. Почему? Все было очень просто: рабочие прекращали работу, предприниматель, он же капиталист, нес убытки и мог разориться. Такая угроза делала его сговорчивым, и пролетариат добивался выполнения своих требований. Капиталисты, однако, на протяжении двадцатого века выработали эффективные методы борьбы с этим оружием. Прежде всего их фирмы, заводы и фабрики стали повсеместно обществами с ограниченной ответственностью, что означает на практике, что владелец или акционеры такого предприятия не отвечают личным имуществом по его долгам, а только имуществом, зарегистрированным на имя фирмы. Таким образом, если даже предприятие вследствие грандиозных убытков, нанесенных забастовщиками, вынуждено будет закрыться, предприниматель потеряет только источник будущих доходов и уже вложенные средства. Забастовщики при этом окажутся на улице, один на один с горящими автопокрышками. Когда же покрышки догорят до конца, то весь этот контингент быстро найдет себя в составе армии безработных, безнадежно живущих на очень маленькое пособие. Таких в Израиле больше двухсот тысяч. Вот поэтому в частном секторе забастовок больше нет. У предпринимателя, имеющего деньги, есть сегодня столько возможностей вложить их прибыльно и без хлопот с обезумевшим пролетариатом (например, купить какую-нибудь компанию Хай-тек, где никто, никогда и ни за что бастовать не будет), что рабочим стало понятно: после первой же забастовки капиталист начнет искать способ свернуть дело с минимальными убытками и сделает это в максимально короткие сроки. И будет прав.
     Как же это получается, основная идея забастовки: противостояние организованных рабочих капиталисту потеряло всякий смысл, а забастовки в нашей стране - просто хроническая болезнь?
     Если найти такого предпринимателя, который не может разориться и распоряжается не своими деньгами, то коллективная борьба с ним продолжает быть основным оружием пролетариата. Таким предпринимателем является государство. Наше государство, в лице сменяющихся его руководителей, уже давно делает постоянные попытки освободиться от имущества такого рода, но организованный рабочий класс знает, что когда это случится, он вынужден будет вступить в конкурентную борьбу на рынке труда, то есть встать на одну доску с теми, кому давно нет никакого смысла бастовать, и пресекает сами эти попытки в корне. Сегодняшние наши забастовщики в качестве основного требования к государству выставляют одно: прекратить всякие попытки освободиться от бремени имущества, прекратить всякие попытки внести минимальные элементы конкуренции в производственные отношения. Это теория вопроса.

2.Практика

     Забастовка авиационных заправщиков аэропорта Бен Гурион разразилась 18 апреля из-за намерения руководства государственного аэропорта объявить конкурс на привлечение дополнительно частной компании для заправки самолетов. "Нет и никогда, - ответил сытый и озверевший от этой сытости коллектив автозаправщиков, - конкуренции у нас не будет!" В этот день планировалось выпустить рекордное число рейсов, уносящих за границу простых граждан, на чьи налоги живет и этот государственный аэропорт, и эти заправщики. Выпуск самолетов остановился.
     Я попал в этот переплет, имея простое намерение навестить живущую на Украине мать, и в этот раз я видел все это изнутри. С трех часов до шести мы сидели спокойно, на стенде номер 34 горела надпись "Рейс Эль-Аль 561 Киев". На экранах мониторов красными строками бежало слово "Задержан" против большинства рейсов. Никто из служащих ничего не мог сказать: справочная отсылала к представителю авиакомпании, а представитель авиакомпании Эль Аль говорил, что это не они бастуют, поэтому он не имеет никакой информации. Посмотрели баскетбол из Салоник, порадовались за Макаби. Малоутешительная информация типа: "Сегодня все улетите" поступала из уст невысокого человека, представителя Эль Аль, непрерывно кричавшего по телефону рефрен "Я один тут в этом балагане" в конце каждой фразы. До конца сегодняшнего дня было еще более трех часов. Посмотрели еще один баскетбол из Греции, порадовались за нашего легионера Каташа в составе греческой команды, но заметили, что упоминание о нашем рейсе сошло совсем с экранов мониторов, а в справочной вместо "Задержан" стали говорить "Не знаем". Малорослый представитель большой авиакомпании все ответы пассажирам начинал со слов "Я надеюсь.."
     Гром разразился в половина первого ночи - рейс отменен, билеты действительны на рейс, который полетит послезавтра, то есть уже после праздника Песах. Всем пассажирам надо собраться у выхода, их отведут в павильон прибытия для прохождения обратного паспортного контроля, предварительно следует сдать товары, купленные в магазинах беспошлинной торговли аэропорта.
     В принципе мне понятно, что забастовщиками (на этот раз) являются не работники Эль Аль, и любое давление на Эль Аль приводит к давлению на руководство аэропорта, которое в очередной раз вынуждено будет уступить пещерным требованиям пролетариата о запрете на конкуренцию. Поэтому давить не хотелось, хотелось встать и поехать домой. Но у меня была личная проблема - сокращение поездки на двое суток делало ее почти бессмысленной, с учетом внутриукраинских переездов на визит к маме оставалось полтора дня вместо четырех. Было обидно. Рядом двигались очереди на посадку в Париж и на Родос, в Хельсинки и в Нью Йорк, и мне захотелось понять, ну почему же отменен сегодня именно Киев (и рейс на Амман был заменен на четырехчасовую поездку автобусом, предоставляемым Эль Аль). Я смотрел на людей, что были рядом со мной и видел, что никто из них не едет отдыхать, у всех семейные дела, следствие разорванности семей, у многих станция назначения не Киев, и срываются пересадки, почти ни у кого нет возможности взять дополнительные дни отпуска и продлить свое пребывание на Украине. Так почему именно Киев? И я пошел туда, где были все, и тоже кричал, и возмущался, и спрашивал. Ох господа, сколько раз в жизни мы сталкивались с ситуацией, когда те, кто послан говорить с людьми не обладают никакими правами и не несут никакой ответственности, а те, кто несут - сидят высоко в своих тайных кабинетах? К нам вышел инспектор Даниель Реувен, высокий статный мужчина, с незаурядным терпением, абсолютно беспомощный и некомпетентный. Мы набросились на него, полные обиды и горечи. Несколько минут он стоял, невозмутимый и прекрасный под натиском бедных и несчастных израильских граждан, выплескивающих на него все свою боль на начальном иврите. Он говорил, заметьте, что авиакомпания не несет никакой ответственности за своих пассажиров, и все могут делать, все что им вздумается. Ни гостиницы, ни транспорта до дома предоставлено не будет, потому что "Эль Аль не гостиничная компания и не таксомоторный парк". Он говорил, что никакой финансовой ответственности перед своими пассажирами авиакомпания не несет, и те кто не хотят лететь послезавтра получить обратно своих денег в Эль Аль не смогут. Для этого им нужно обращаться туда, где они купили билет, то есть к своему агенту. А что касается денег за въездную визу, 152 доллара - более четверти минимальной зарплаты в стране, то о них можно забыть совсем. В конце концов, мы ему надоели, и он понял, что так просто мы никуда не уйдем. Тогда он сказал, что пойдет к начальству и попробует что-нибудь выяснить. Его не отпускали, тогда я предложил ему взять меня с собой. Это было сложно, надо было снова два раза пересечь границу, но я настаивал, народ поддерживал, а поскольку для него это был единственно возможный способ бегства, то он согласился. Мы прошли через служебные входы-выходы, где каждый раз приходилось объяснять, почему я иду через границу без штампа в паспорте. В маленькой комнатке с низким потолком сидело еще трое мужчин. Один из них, на центральном месте, говорил по телефону. Другой взялся слушать меня, но говорить мне не давал, все время перебивая фразой "Не кричи". Уровень громкости моего голоса был не выше чем его, но этот прием в споре мне известен: если вы хотите обесценить реплику партнера, скажите ему "Не кричи", одновременно вы вместо близкой ему темы вовлекаете его в спор типа:
     - А я не кричу!
     - Нет, ты кричишь!
     - Нет, я не кричу! и так далее. Я в это втравливаться не стал и сказал, давай-ка выйдем отсюда, чтобы никому не мешать, и там я покричу, и ты покричишь на здоровье. Вдруг освободился говоривший по телефону начальник, и я бросился к нему. Он выслушал меня, хотя я и кричал, то есть говорил эмоционально о том, что уж если они попали в такую ситуацию, то следовало принять во внимание причины поездки на разных рейсах, что среди нас есть те, кто едут на похороны, есть те, кто едут в больницу к умирающим близким, есть кто угодно, нет только тех, кто едет развлекаться, потому что, да простят меня украинские друзья, но с этой точки зрения их страну пока рассматривать нельзя. Я просил привести хотя бы один аргумент, почему отменен Киев.
     - Напиши письмо руководству, получишь ответ.
     - Дайте другое решение проблемы, отправьте транзитом!
     - У нас нет другого решения.
     - Кто принял такое решение?
     - Руководство.
     - Где оно? Дайте мне поговорить с ним!
     - Дома, спит.
     - Дайте телефон, я позвоню отсюда!
     - Звони в справочную, проси телефон.
     - Чей?
     - Руководства Эль Аль.
     Нам, прожившим по многу лет в стране тоталитарной бюрократии, лучше чем кому-нибудь известно: бюрократические системы бесчеловечны. Частная компания управляется хозяином или хозяевами. Он, хозяин, может быть плох или хорош. Если он бездушен, то так действуют и служащие его компании, если он порядочен и человечен, то таков и стиль фирмы. Никому, поверьте, не хочется потерять место из-за поведения, не соответствующего представлениям владельца. Государственная компания управляется уставом, законом, государством - эти субстанции не несут человеческого начала, таков, естественно, и стиль работы служащих, они руководствуются правилами, законами и установлениями... и только.
     Беседа, которую я процетировал по свежим следам события, состоялась у меня с человеком по имени Менахем Йорам, представившимся как руководитель отделения Эль Аль в Бен Гурион. Мощное dejа vue нахлынуло на меня. Я смотрел в его глаза, на легкую улыбку на его лице и понимал, ситуация подобная этой - не первая в его жизни, и он знает, как себя вести. Но я продолжал:
     - Отправь с дозаправкой, дай другой самолет!
     - У меня нет другого самолета, "Джамбо" (Боинг 747 на 350 мест) ради 75 человек я не отправлю. Полетите послезавтра. Всё.
     Жёсткость и жестокость его голоса были безумно обидны. На минуту показалось, что он меня просто ненавидит, и я, в запальчивости, спросил:
     - Ты что просто ненавидишь нас?
     - Почему ты это утверждаешь?
     - Я не утверждаю, я спрашиваю!
     Ответом мне была легкая улыбка Менахема Йорама.
     Я обернулся к Даниелю, инспектору, приведшему меня сюда:
     - Даниель, уведи меня отсюда.
     Мы снова шли через коридоры, лестницы и границы страны. Даниель говорил спокойно, прося меня увести всех из зала отлетов вниз, в зал прилетов. Мы ему очень мешали, на 34 стойке начиналась посадка на парижский рейс Эль Аль.
     Мы ещё пошумели немного, потому что на мониторах вдруг появилась надпись: Киев, 651, вылет 1:30. Бросились в справочную, несчастная девушка утверждала, что эту информацию она получила от Эль Аль. Все стали думать на мгновение, что моя миссия помогла, и рейс полетит. Потом надпись пропала, пришел ещё один инспектор, Шломо, и заверил нас со всей ответственностью (?), что рейса до четверга для нас нет. Кто-то, абсолютно отчаявшийся, умолял посадить его на минский рейс (не имея белорусской визы), а оттуда он как-нибудь сам доберется в Киев. Шломо был очень спокоен:
     - Даже если я тебя посажу, твои чемоданы останутся здесь, у тебя есть чемоданы?
     Вот так, господа. У нас с женой тоже были чемоданы, полные подарков для всей, оставшейся на Украине ветви семьи, и рисковать прилететь без них было неприемлемо. Я позвонил домой, разбудил мирно спящую дочь и попросил приехать за нами в аэропорт. Вокруг группы пассажиров киевского рейса начали концентрироваться полицейские.
     Мы сдали товары, купленные в "Дьюти фри", спустились вниз, прошли вновь паспортный контроль и обычным путем получили наши чемоданы. Те, у кого, как у меня, была возможность вернуться домой, уехали домой. Другие, например украинцы оставшиеся уже без денег или те, для кого такси до дома дороговато, остались стоять в зале регистрации. Стоять, поскольку, как вы знаете, если были в аэропорту, в зале отлетов есть кресла и можно сидеть, а в зале регистрации, куда нас выгнали, можно только стоять. Они стояли до утра. Утром проснувшееся (по утверждению Менахема Йорама) руководство Эль Аль отправило их в Киев транзитом на московском рейсе, совершившем посадку в Ларнаке для дозаправки.

3.Выводы

     Рабочие заправщики защищали свои интересы, им глубоко наплевать на нас, в этом нет и не может быть никаких сомнений.
     Авиакомпания Эль Аль в результате забастовки работников Аэропорта всегда страдает сильнее всего. У каждой иностранной авиакомпании в беду попал один самолет, и она идет на все необходимые расходы, чтобы поднять его в воздух до границ ближайшей страны, где можно дозаправиться. Так, через три часа после начала забастовки улетел на Киев рейс Украинской авиакомпании. Постепенно улетали в течении ночи и все другие иностранные авиакомпании, то и дело объявлялась посадка, и мы с завистью смотрели на них. Эль Аль, как несущая значительно большие убытки, ради пассажиров не пошла на отправку самолета большей вместимости и не доукомплектовала Украинский рейс нами, пассажирами безнадежно застрявшего своего рейса, не желая расставаться с доходами. В конце концов, когда ситуация стала невыносимой, "проснувшееся руководство" вынуждено было это сделать, понеся убытки.
     Остающиеся на ответственных постах в критические моменты руководители Эль Аль не способны или не уполномочены принимать ответственные решения.
     Стиль работы государственной авиакомпании соответствует её статусу, то есть бесчеловечен. Среди отлетавших были украинцы, у которых уже не было денег даже на воду, её им не подали, не говоря о еде, потому что, как сказал Даниэль Реувен, инспектор Эль Аль: "Это не мы бастуем, поэтому мы не обязаны вас кормить и поить".
     Таким образом, опыт показал с определенностью:
Пользование самолетами национальной авиакомпании Эль Аль наиболее опасно. В критической ситуации вы останетесь с наименьшим уровнем защиты и заботы.
     Через три часа я вновь улетаю в аэропорт, по радио диктор бодрым голосом сказал, что забастовка окончилась и все пассажиры были отправлены по месту назначения до наступления светлого празника Песах. Слава Богу, что есть у нас в стране дикторы с бодрым голосом.