Сергей Либертэ

           
        1. Украинская война    

   Украина беззащитна против России, разница в чисто военной готовности безмерна: армия Украины маленькая и плохо подготовленная, вооружения российские и, в основном, устаревшие. Их восполнения в результате потерь не происходит, и, понятно, что скоро настанет время, когда воевать в Донецкой и Луганской областях будет просто нечем. Призывы в армию в Украине в массе не ведут к всплеску патриотизма. Это происходит то ли из-за высоких потерь, плохой оснащенности и бездарного военного руководства, то ли из-за сложного национального состава населения, судить отсюда трудно.  А может просто потому, что эта война не вызывает у большинства населения ощущения войны за свое существование?

    Наверное, любое мирное соглашение сегодня для Украины предпочтительнее продолжения войны: лучше отдать потерянные регионы, отгородившись рвами и заборами от них, чем продолжать безуспешное сражение. Сохранение де факто занятых российскими ополченцами районов в составе Украины  создаст постоянный источник дестабилизации для всей страны, бездонную бочку для любого бюджета, непрерывный поток раненных и убитых в приграничных сражениях. Пусть делают свою Новороссию и садятся на российский бюджет.

    Так во время гангрены ампутируют ногу, чтобы сохранить жизнь.

    Развалить Украину при таком повороте событий России будет гораздо труднее. Какова стратегия России? В минских консультациях она непрерывно предлагает федеративное устройство Украины с правом вето субъектов федерации на определенные виды международной активности страны. Беспрецедентное требование, направленное на недопущение вступления Украины в ЕС или НАТО и, конечно, полную невозможность вступления и в Таможенный союз, и вообще куда-либо. Что-то аналогичное средневековой Польше: были времена, когда политика страны определялась консенсусом собрания шляхты, мелкого дворянства Польши. Достаточно было одному шляхтичу выкрикнуть «Я – против», как предложение не проходило. Та Польша быстро канула в лету.

    Это ясный путь к распаду Украины и включению ее (или хотя бы значительной ее части) в состав России на правах регионов. Многие в России, и в Думе, и в правительстве, уже давно называют Украину «несостоявшимся государством», снабжая утверждение историческими реминисценциями. Например, предлагается вернуть Польше захваченные у нее в 1939 году области западной Украины и присоединить к России остальное, бывшее российским всегда.

    Перед агрессией Советского Союза против Польши в 1939 году создавалась такая  же атмосфера вокруг этой страны – атмосфера лишнего государства. И Польшу разделили.

         2. Европейский выбор

    Украина выбрала Европу. Попытки в российском медиа-пространстве представить это как некий путч несостоятельны. Хотя мы в Израиле очень хорошо знаем, как европейские и американские фонды могут финансировать и даже создавать те народные движения, которые устраивают европейский истеблишмент или Белый дом (например, Новый израильский фонд, или CANVAS Centre for Applied Nonviolent Action and Strategies).

    Но в данном случае эти утверждения полностью опровергаются результатами выборов.  Европа – это желание украинской нации. Но каково желание Европы?

    Страны, входящие в Европейский Союз, входят и в НАТО (там есть еще США и Канада). Таким образом, должна обеспечиваться коллективная защита этих государств от внешнего врага, то есть предполагается, что такой ситуации, которая сложилась в начале второй мировой войны, когда Польша одна пыталась сопротивляться Германии и Советскому Союзу, больше не повторится. Гарантии ее независимости, выданные тогда Францией и Англией, не помогли. На долгих шесть лет такого государства как Польша на карте не значилось.

    Еще раньше независимость Чехословакии гарантировало несколько стран, участниц Мюнхенского соглашения, при участии тех же Франции и Британии, а потом Чехословакии не стало.

    А еще раньше Италия вторглась в Эфиопию, и Лига наций (предшественница ООН) заявила устами представителя Франции, что «нельзя бросать народы Европы против Рима во имя защиты кучки нецивилизованных племен».
    (Я цитирую по замечательной книге Бориса Тененбаума «Муссолини»)
    Причем фраза эта взята из «манифеста интеллектуалов Франции в защиту Запада и мира в Европе». Слово «интеллектуалов» мне особенно хотелось подчеркнуть.

    Украина не член НАТО, и Европа не связана с ней никакими обязательствами. Поэтому никакой войны за свободу Украины, кроме самой Украины, вести никто не будет. Нельзя бросать народы Европы против России во имя защиты … Украины! Так, в 1948 году, когда на молодое тогда еврейское государство напали шесть арабских стран никто, ни в Европе, ни в Америке не оказал ему никакой помощи, хотя Израиль ясно декларировал выбор в пользу сообщества стран западной цивилизации. Более того, эмбарго на поставку оружия нашей стране было повсеместным. Не зря в Тель-Авиве есть улица Масарека. Руководимая этим президентом Чехословакия, не принадлежащая уже в то время к блоку западных стран, одна поставляла вооружения Израилю, возможно, что это сыграло решающую роль в нашей свободе.  Но у Украины нет и этой спасительной ниточки: ни Европа, ни Америка не хотят поставлять вооружения в Украину, и она полностью предоставлена самой себе, во всяком случае, в военном отношении.

    Но оставим на время Украину и забудем о Грузии, бывшей прежде в подобном положении.

    На границах России находятся небольшие прибалтийские государства, члены НАТО: Эстония, Литва и Латвия. Причем Эстония и Латвия, имея в своем составе значительное число русских, не дали им гражданства автоматически. Таким образом, налицо факторы, предполагающие особый российский интерес к этим странам. Россия, при определенных обстоятельствах (главным из которых будет полный разрыв связей с западом на почве украинской войны) способна осуществить повторное вторжение в эти страны. По опросам 76 процентов населения России назвали Латвию следующей страной, для защиты русского населения  которой следует принять меры.

    Членство в НАТО означает ясные гарантии взаимной обороны: нападение на Латвию или Эстонию должно считаться нападением на все европейские страны.

    Так будет ли Европа воевать за Латвию или Эстонию?

    Европа не хочет воевать, ни население, ни правительства. В ее системе ценностей улаживание всех конфликтов мирным путем - есть высшая ценность. Для этого необходимо оказывать давление на конфликтующие стороны, уговаривая их согласиться на компромисс. Оказывать давление гораздо легче на ту сторону конфликта, которая от Европы больше зависит. Так в арабо-израильском конфликте давление оказывается на Израиль, связанный огромными экспортно-импортными операциями с европейским сообществом, и разделяющим европейскую мораль и принципы, а не на палестинцев, давление на которых не приводит к какому-либо результату, а про мораль и принципы и говорить не стоит. В украинско-российском конфликте давление можно оказывать только на Украину, стремящуюся в Европу и нуждающуюся в  немедленной материальной помощи, а рычагов давления на Россию фактически нет. Это и происходит на Минских встречах. Конечно, европейские санкции – это тоже давление, и они несколько ухудшили экономическое положение России, но цены на нефть и глупые российские «антисанкции» внесли больший вклад в это ухудшение. Да и экономика вообще никогда не была фактором в российской политике. Во всяком случае, до наступления реальной угрозы голода.
                На Латвию или Эстонию оказать давление можно.

    Европа вряд ли способна воевать. Ее армии (за исключением Британии) не участвовали ни в каких конфликтах, в которые время от времени влезают США (к примеру, Афганистан, Ирак). Их расходы на оборону не соответствуют даже тем минимальным требованиям НАТО, которые они же сами  и утвердили (бюджет НАТО на 75% американский). Впрочем, это и понятно. Армия и все, связанное с ней, кажется большинству европейского населения лишней, неким анахронизмом, присущим прошлым поколениям, или, в лучшем случае, украшением, почетным караулом перед королевскими и президентскими дворцами.

                                 На фото министры обороны Норвегии, Швеции, Нидерландов и Германии.
 

    Но есть еще один фактор. Европа смотрит на военные конфликты со стороны, и, наблюдая их с дистанции, выстраивает такие правила ведения войны, что, если она будет их придерживаться сама, то никогда не выиграет ни одного сражения и ни одной войны. Эти правила придуманы для сражений в чистом поле, а не на современном театре военных действий, который, в основном, в городах и носит, как сейчас говорят, гибридный характер. Для того, чтобы выиграть сражение, придерживаясь европейского стандарта ведения боевых действий, необходимо тотальное превосходство, примерно такое, какое имеет Израиль перед организациями Хамас или Хизбалла. Но Европа не имеет такого превосходства против России, и я сомневаюсь, что она вообще имеет превосходство.

    Враг Европы или не будет воевать вообще или не будет придерживаться этих правил. А если будет воевать, то он будет укрываться в жилых домах, перевозить оружие в санитарных машинах, устраивать штабы в подвалах больниц, ставить установки залпового огня в детских садах и школах. В той войне все средства будут хороши. А за военные преступления всегда победитель судит побежденных, а не наоборот. Такие войны идут сегодня везде, и в такой вот ассиметричной войне у Европы нет абсолютно никаких шансов на победу.

    Путин хорошо знает, что европейские гарантии есть гарантии отношения, а не действия. В 1994 году Британия и США дали Украине гарантии территориальной целостности и независимости. Сегодня после потери Крыма и Донбаса эти страны действительно проявляют правильное отношение к ситуации. Но территории таким образом никогда вернуть не удастся.

    Путин хорошо понимает, что в соответствии с такого рода гарантиями, на любое его действие в приграничных областях последует реакция отношения: длинная серия осуждений, переговоров и легких экономических санкций, пространство для которых будет все более сужаться по мере разрыва экономических связей России с Европой. Тем более, что в Риге и Таллине легко организовать контингент «ополченцев», и донецкий сценарий может быть введен в действие. Так что и предмет для новых переговоров в Минске об улаживании внутри-латвийского или внутри-эстонского конфликта будет.

    Европа не начнет войну с Россией даже из-за Прибалтики, не говоря уже об Украине, так как это слишком опасно. Мир может быть нарушен, появятся новые жертвы, а результат войны неизвестен. Психологию европейцев Путин понимает много лучше, чем европейцы психологию российского народа и ее лидера. Европейские нации утеряли этот «драйв» - бороться за свободу и справедливость, а не за мир.

    Именно поэтому Европа категорически против поставок оружия Украине. Поставки оружия могут изменить соотношение сил и продлить конфликт или сделать его перманентным, а задача Европы, остановить конфликт, а это можно сделать, только принудив слабую Украину отдать потерянные де факто регионы.

    Такова будет минимальная плата Украины за европейский выбор.

    Так в Мюнхене в 1938 году уговорили Чехословакию отдать Судеты, утверждая, что это невысокая плата за общеевропейский мир. 

1.           3. Нобелевская премия свободы и справедливости

    В действиях англосаксов (США, Британия, Австралия, Канада, Новая Зеландия) до последнего времени прослеживался этот драйв. Это они первыми откликаются на американские операции против исламского террора, держат свою армию в порядке и сохраняют замечательную привычку защищать себя самим (возможно, к ним стоит добавить Швейцарию и многострадальную Польшу).

    Но шесть лет назад новый американский лидер, президент Барак Обама, провозгласил новую международную политику страны. Он как-то уловил, что значительная часть американского народа устала от того, что их страна вмешивается во все конфликты, а потом получает за это ясный негатив от своих европейских партнеров, не говоря уже о странах, не принадлежащих к западной цивилизации.

    Обращение к мусульманскому миру в Каирской речи (а с ним Америка воевала больше всего после 09/11), предложение России о «перезагрузке отношений» на фоне споров о стратегических соглашениях, предложение Ирану начать переговоры о нормализации (после бесстыдного захвата посольства США в Тегеране) – все это новое отношение к тем, кто многие годы и десятилетия считался врагом или противником Америки.

    Нобелевская премия мира по результатам только лозунгов в избирательной кампании – это рекорд демонстрации позитивного отношения к политическим инициативам. Еще не было каирской речи, не было предложений России и Ирану, а норвежский нобелевский комитет уже выразил сокровенные чаяния Европы: нет никакой войне!

    Что только ни делалось президентом США, чтобы не быть втянутым в боевые действия. Был выдвинут замечательный лозунг о «лидировании сзади», после применения сирийскими войсками химического оружия была принята программа разоружения вместо объявленного наказания, по поводу ИГ Барак Обама, скрепя сердце под нажимом конгресса, согласился на бомбардировки, но обещал, что «сапог американского солдата не наступит на иракскую землю» и многое другое. Словосочетание «исламский террор» выведено им из употребления. Конечно, из того, что «все террористы - мусульмане» не следует, что «все мусульмане - террористы».Но первый из этих двух фактов можно замолчать, но нельзя опровергнуть.

    Иран остался последним из трех мирных стратегических пунктов президента: за время президентства Барака Обамы в арабском мире отношение к Америке упало до точки замерзания, в России Америка объявлена врагом номер 1, остался лишь иранский вопрос. Именно этим объясняется такое настойчивое стремление Обамы к подписанию договора, фактически разрешающего создание Ираном ядерного оружия в отложенном режиме, скажем через 5-10 лет.

     Самообман - есть первая стадия поражения в войне.

    По поводу Ирана, мне очень хочется привести здесь бессмертные слова Уинстона Черчилля, сказанные в 1938 году, еще до Мюнхена.

    «По-видимому, в самом скором будущем нам предстоит незавидный выбор между Войной и Позором. И мне кажется, что мы выберем Позор, но немного погодя не уйдем и от Войны, и в условиях даже хуже теперешних».

     (Я вновь цитирую по книге Бориса Теннебаума, на этот раз это «Великий Черчилль»)

    Украине поставлять оружие Обама тоже не хочет, так как это отодвигает мир. Мир, по мнению Европы и Обамы, должен быть достигнут или сохранен любой ценой.

     Цену платит жертва.

     И знаете, тогда это поспешное присуждение нобелевской премии мира многим, и мне в том числе, казалось абсурдным. Но теперь, по прошествии шести лет, я могу только согласиться с ними, нобелевскую премию мира Барак Обама получил по заслугам.

     А  нобелевской премии свободы и справедливости нет.

     Февраль-март 2015
     Иерусалим